Толкование Феодорита Кирского на первое послание к Коринфянам
 

Толкование блаженного Феодорита, Епископа Кирского на первое послание к коринфянам Святого Апостола Павла

1Кор
Переводы »
  • Русский Синодальный
  • Церковно-славянский
  • Другие толкования »
  • блж. Феофилакт Болгарский
  • прп. Ефрем Сирин

  • Глава 
    11

    Подражателе мне бывайте, якоже и аз Христу.
     

    Соревнуйте сим моим мерам в деле Домостроительства, потому что и я подражаю Владыке, Который иначе беседовал с иудеями, а иначе с апостолами, и иное предлагал совершенным, а иное несовершенным. Так заключив обвинение во вкушении идоложертвенного, Апостол исправляет иные еще погрешения. Ибо коринфские женщины имели обычай и во время молитвы не покрывать глав, а иные, величаясь своим красноречием, покушались даже и учить в церкви. Посему Апостол исправляет здесь это.

    Хвалю же вы, братие, яко вся моя помните, и якоже предах вам, предания держите.
     

    И это — не истинная похвала, потому что Апостол укоряет их паче, как не сохранивших им данных уставов.


    Хощу же вас ведети, яко всякому мужу глава Христос есть: глава же жене муж, глава же Христу Бог.
     

    Мужам желая подчинить жен и уча, что на преподавание учения не надлежит отваживаться той, которой издревле Бог повелел состоять под властию мужа, употребил Апостол сей образ выражения. Ибо, не Божественные преподавая догматы и не богословие излагая, дал речи такой порядок. Но последователи Ария и Евномия и из этого пытаются доказывать, что Сын есть тварь и создание, потому что сказано: Глава Христу Бог. Следовательно, и жена — создание мужа, так как глава жене муж! Но жена — не создание мужа, а из сущности мужа. Значит и Сын — не создание Божие, но из сущности Божией. Сие же, что всякому мужу глава Христос есть, говорит божественный Апостол, как очевидно, о верующих. И Христос — глава наша не по Божеству, а по человечеству, ибо мы нарицаемся телом Его; главе же надлежит быть однородною с телом. Посему по человечеству Он — наша глава. Следовательно, по человечеству и Его глава — Бог. Если же угодно им утверждать, что сказано сие и по Божеству, то пусть знают, что как в рассуждении нас, имеющих человеческое естество и верующих в Него, именуется Он главою по человечеству, потому что по человечеству единосущен с нами, так Отец, именуясь Его главою, показывает Свое с Ним единосущие; и Один и Тот же единосущен Отцу по Божеству и нам по человечеству. Главою же Его именуется Отец, как Отец и Виновник.


    Всяк муж, молитву дея или пророчествуяй покрытою главою, срамляет главу свою.
     

    Коринфяне и на сие отваживались безразлично, ибо по эллинскому обычаю и волосы отращивали, и с покрытыми головами молились Богу.


    Всяка же жена, молитву деющая или пророчествующая откровенною главою, срамляет главу свою: едино бо есть и тожде остриженней. Аще бо не покрывается жена, да стрижется: аще ли же срам жене стрищися или бритися, да покрывается.
     

    Обычаем растить волосы Апостол достаточно доказал, что жене прилично покрываться.


    Муж убо не должен есть покрывати главу, образ и слава Божия сый. Жена же слава мужу есть.
     

    Человек есть образ Божий не по телу и не по душе, но по одному праву начальства. Посему так как ему вверено начальство над всем, что на земле, то и называется образом Божиим. А жена, состоя под властию мужа, слава мужу есть и как бы образ образа. Ибо хотя и она начальствует над другими, но повелено ей быть в подчинении у мужа. Потом и иным образом доказывает сие Апостол.


    Несть бо муж от жены, но жена от мужа.
     

    Посему мужи имеют первенство и по порядку создания.


    Ибо не создан бысть муж жены ради, но жена мужа ради.
     

    И сего достаточно в доказательство, что муж достоин верховной власти, потому что не он приведен в бытие на потребность жене, а она — на потребность мужу.


    Сего ради должна есть жена власть имети на главе Ангел ради.
     

    Покрывало Апостол назвал властию, как бы так говоря: пусть показывает подчиненность, прикрывая себя, и особенно ради Ангелов, которые приставлены к людям, потому что им вверено попечение о них. Так и в Деяниях сказано: Не сам он, но Ангел его есть (Деян.12:15). И Господь говорит: Блюдите, да не презрите единаго малых сих, верующих в Меня: аминь бо глаголю вам, яко Ангели их выну видят лице Отца Моего Небеснаго (Мф.18:10). Поелику же Апостол сказанным давал мужам сильный повод к превозношению, то по необходимости присовокупил:


    Обаче ни муж без жены, ни жена без мужа
     

    в мире; потому что от супружества и взаимного их общения размножился род.


    Якоже бо жена от мужа, сице и муж женою.
     

    И не удовольствовался сим Апостол, но указал Виновника их.


    Вся же от Бога.
     

    И опять самих коринфян призывает в судии.


    В вас самех судите, лепо ли есть жене откровенней Богу молитися? Или и не самое естество учит вы, яко муж убо аще власы растит, безчестие ему есть. Жена же аще власы растит, слава ей есть? Зане растение власов вместо одеяния дано бысть ей.
     

    Если жена вменяет себе в честь иметь волосы, отъятие же их почитает бесчестием, то пусть рассудит, как бесчестит она Давшего волосы, приступая не с подобающею стыдливостию и честию.


    Аще ли кто мнится спорлив быти, мы таковаго обычая не имамы, ниже церкви Божия.
     

    Слова сего достаточно к тому, чтобы пристыдить и крайне спорливых, ибо Апостол показал, что таково мнение не его одного, но и всех церквей Божиих. Итак, против сей погрешности употребив приличное врачевание, Апостол, по примеру наилучших врачей, врачует и другую немощь. Был обычай в церквах после таинственной литургии иметь общую трапезу богатым и бедным, и это служило великим утешением для бедных, потому что достаточные приносили из дому припасы, а живущие в нищете по общению веры участвовали в пиршествах. Но с течением времени совершалось это не как должно, и достаточные стали пренебрегать бедных. Дознав это, божественный Апостол пишет и о сем, что надлежало.


    Сие же завещавая не хвалю, яко не на лучшее, но на хуждшее сбираетеся.
     

    Упрекаю вас справедливо, ибо должно было вам с течением времени приумножать добродетель, а вы утрачиваете ее и умаляете сие богатство.


    Первое убо, сходящымся вам в церковь, слышу в вас распри сущыя, и часть некую (сих) верую.
     

    Апостол разумеет распри не догматические, но происходящие от любоначалия, в которых обвинял и в начале послания. Весьма же премудро умерил силу обвинения, ибо не сказал просто: верю, но: и часть некую (сих) верую.


    Подобает бо и ересем в вас быти, да искуснии явлени бывают в вас.
     

    Ересями называет Апостол прения, а не разногласия в догматах. Слово же подобает не означает необходимости. Подобно сему и сказанное Господом, что нужда есть приити соблазном (Мф.18:7). Как в точности предвидящий будущее, предрек Он, что предвидел, но не Сам принудил, чтобы сделалось это. Впрочем, это не вредит, говорит божественный Апостол; при обличении живущих порочно оказывается благоискусство мужей доблестных.


    Сходящымся убо вам вкупе, несть Господскую вечерю ясти.
     

    Господскою вечерею Апостол называет Владычнее таинство, потому что оного одинаково причащаются все: и живущие в бедности, и хвалящиеся богатством, и слуги, и господа, и начальники, подначальные. Посему должно было, говорит Апостол, чтобы и общие трапезы действительно были общими и уподоблялись Владычней вечери, которая всем одинаково предлагается. Ныне же не так вы поступаете.


    Кийждо бо свою вечерю предваряет в снедение, и ов убо алчет, ов же упивается.
     

    Апостол показал, что общие трапезы совершенно противоположны трапезе Владычней, потому что сей трапезы все равно причащаются, а там ов убо алчет, ов же упивается. Не сказал Апостол: пьет или насыщается, но: упивается, усугубляя обвинение: и тем, что пьет один, и тем, что упивается. Потом продолжает с строгою укоризною.


    Еда бо домов не имате, во еже ясти и пити? Или о церкви Божией нерадите, и срамляете не имущыя?
     

    Если приходите роскошествовать, то в домах это делайте. Ибо это — и оскорбление, и явное поругание церкви. Не самое ли неуместное дело — внутри храма Божия, в присутствии Владыки, Который предложил нам общую трапезу, вам роскошествовать, а нуждающимся алкать и быть в стыде по причине бедности?


    Что вам реку? Похвалю ли вы о сем? Не похвалю.
     

    Апостол водится обычною ему кротостию; укоряет духовно, а не как судия. Потом яснее напоминает им о священных таинствах.


    Аз бо приях от Господа, еже и предах вам, яко Господь Иисус в нощь, в нюже предан бываше, прием хлеб, и благодарив преломи, и рече: приимите, ядите: сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое: сие творите в Мое воспоминание. Такожде и чашу по вечери, глаголя: сия чаша новый завет есть в Моей Крови: сие творите, елижды аще пиете, в Мое воспоминание.
     

    Апостол напоминает коринфянам о той священной и всесвятой ночи, в которую Господь положил конец пасхе прообразовательной, показал первообраз прообраза, отверз двери спасительному таинству и не только одиннадцати апостолам, но и предателю преподал Честное Тело и Честную Кровь. Апостол же учит, что всегда можно пользоваться благами оной ночи.


    Елижды бо аще ясте хлеб сей и чашу сию пиете, смерть Господню возвещаете, дондеже приидет.
     

    Ибо по пришествии Его не будет уже потребности в назнаменующем тело, потому что явится самое тело. Поэтому сказал Апостол: дондеже приидет. Представил же сие божественный Апостол только для примера, давая видеть неуместность того, на что отваживались коринфяне. Начав же слово о таинствах, предлагает и о сем надлежащие наставления.


    Темже иже аще яст хлеб сей или пиет чашу Господню недостойне, повинен будет Телу и Крови Господни.
     

    Здесь Апостол наносит чувствительный удар болезнующим любоначалием, также соблудившему и вместе с ними тем, которые равнодушно ели идоложертвенное, а кроме них, и нам, с лукавою совестию осмеливающимся вкушать Божественные Тайны. Сие же: повинен будет Телу и Крови, дает разуметь, что как предал Его Иуда и наругались над Ним Иудеи, так бесчестят Его и те, которые Всесвятое Тело Его приемлют нечистыми руками и влагают в скверные уста. Так устрашив, Апостол делает надлежащие наставления.


    Да искушает же человек себе, и тако от хлеба да яст и от чаши да пиет.
     

    Сам себе соделайся судьею, в точности исследуй сделанное тобою в жизни, испытай совесть — и тогда принимай дар.


    Ядый бо и пияй недостойне, суд себе яст и пиет, не разсуждая Тела Господня.
     

    Ибо, прияв дар противозаконно, не только не получишь от того спасения, но еще понесешь наказание за поругание дара. В будущем же удостоверяет Апостол тем, что уже совершилось.


    Сего ради в вас мнози немощни и недужливи, и спят доволни.
     

    О сем Апостол сказал, как об исполнившемся на деле, ибо не решился бы писать о том, чего не было, зная, что это явная ложь.


    Аще бо быхом себе разсуждали, не быхом осужденьи были. Судими же, от Господа наказуемся, да не с миром осудимся.
     

    Если бы захотели мы рассудить, что сделано нами в жизни, и произнесли сами на себя справедливый приговор, то не услышали бы от Бога осуждающего на мучение определения. Впрочем, и тяжко согрешивших Владыка наказывает в меру, чтобы не были мы преданы гибели с нечестивыми. А что слово о Тайнах Апостол предложил для примера, уча коринфян, чтобы они общие трапезы в церквах делали, взирая на оную священную трапезу, о сем свидетельствует присовокупляемое им.


    Темже, братие моя, сходящеся ясти, друг друга ждите: Аще ли кто алчет, в дому да яст: да не в грех сходитеся. О прочих же, егда прииду, устрою.
     

    Ибо не о всем можно было писать, но, написав более о нужном, прочее соблюл Апостол до своего прибытия.

    А мы, и из сего извлекши пользу, будем бегать всего, что вредит вере, позаботимся же иметь попечение о бедных, и предварительно очистив совесть, потом уже будем причащаться Божественных Таин, чтобы принять в себя вселяющегося в нас благого Владыку. С Ним Отцу со Всесвятым Духом слава и велелепие ныне и всегда, и во веки веков! Аминь.


    Глава 
    12

    О духовных же, братие, не хощу вас не ведети.
     

    Древле приявшим Божественную проповедь и сподобившимся спасительного крещения явственно подаваема была действенность духовной благодати; и одни начинали говорить разными языками, которых по природе не знали и которым у других не учились; другие творили чудеса, исцеляли болезни; иные получали пророческий дар и предсказывали будущее, а иногда делали явным совершаемое тайно, обнаруживая силу обитающей в них благодати. Ибо, когда большая часть людей порабощена была демонской прелести и страдала общею болезнию, невозможно было бы сим невежественным и живущим в нищете людям так легко уверовать и дознать истину, если бы не открывалась явственно Божественная благодать и не представляла чудес, как бы в поручительство веры. Сими дарами, вместе с другими уверовавшими во вселенной, пользовались и коринфяне, но не как должно употребляли им дарованное. Ибо по любочестию паче, нежели по нужде выказывали действенность благодати. Преимущественно же надмевало их кичливостию дарование языков; и, хотя не было ни слушателя, ни толмача, говорили разными наречиями; и делали это не в порядке, но в одно время двое, трое и четверо. Божественным же апостолам благодать Духа подавала знание языков, потому что соделавшимся учителями всех народов должно было знать наречия всех, чтобы каждому преподать евангельскую проповедь на собственном его наречии. Потому и о сем написал треблаженный Павел, уча коринфян надлежащему благочинию.

    Весте, яко егда неверни бесте, ко идолом безгласным яко ведоми ведостеся.
     

    По причине великой краткости сказано это неясно. Хочет же Апостол и обличить разногласие эллинского баснословия, и показать истину благочестия. Ибо демоны, восхитив и приложив к себе наименование бог, в великое заблуждение ввели людей, потому что, совратившись с прямого пути и оставив истинного Бога, стали они многим воздавать Божеское чествование и думали, что не каждый бог все может, но признавали одного подателем мудрости, другого — воинской опытности, а иного — мореходного искусства. Сие-то божественный Апостол и выразил в сказанном им, именно же: прежде, нежели прияли вы свет благочестия, служа еще лжи, подобно бессловесным, водимы были туда и сюда, будучи порабощены прелести бесчувственных идолов.


    Темже сказую вам, яко никтоже, Духом Божиим глаголяй, речет анафема Иисуса, и никтоже может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым.
     

    Но у нас величайшее согласие и единомыслие. Ибо не иному учит Единородный Сын, а иному Всесвятой Дух; но как о достоинстве Всесвятого Духа учил в Божественном Евангелии Владыка Христос, так и о владычестве Его проповедал Божественный Дух. И в ком действует Божественный Дух, тому невозможно сказать, что Христос чужд Божественного естества; никому невозможно также искренно исповедать Его Богом, как только просвещаемому оною благодатию.


    Разделения же дарований суть, а тойжде Дух: и разделения служений суть, а тойжде Господь: и разделения действ суть, а тойжде есть Бог, действуяй вся во всех.
     

    В сих словах ясно открыл нам Апостол цель сказанного им, ибо показал, что подаваемые дарования многочисленны и различны, но Источник их один. Одно и то же, говорит он, подается и Всесвятым Духом, и Господом, и Богом Отцом. Ибо одни и те же дары назвал он дарованиями, и служениями, и действами. Называются же дарованиями, потому что даются по щедрости Божией, и служениями, потому что подавались чрез людей, поставленных на сие священное лужение. Так и в Послании к Римлянам Апостол сказал: Понеже убо есмь аз языком Апостол, службу мою прославляю (Рим.11:13); и Тимофею в одном месте пишет: Служение твое известно сотвори (2Тим.4:5); а в другом: Воспоминаю тебе возгревати дар Божий (2Тим.1:6). Да и действами назвал он также дарования, как приемлющие действенность от Божественного естества. Ибо не то сказал Апостол, как предполагали иные несмысленные еретики, будто бы иное приводится в действенность Духом, а иное Богом всяческих; напротив того, показал он, что одних и тех же даров подательница есть Святая Троица; и сему научает яснее в последующих словах. Ибо, сказав здесь, что действует Бог, несколько ниже говорит: Вся же сия действует един и тойжде Дух, разделяя властию коемуждо, якоже хощет (1Кор12:11). Посему в настоящем месте написал сие божественный Апостол, имея в виду эллинские мнения и показывая их разногласие, а сверх того, утешая приявших, как сами они думали, меньшие дарования и научая, что одним и тем же Духом подаются и те, и другие дарования. И сие дают разуметь и последующие за тем слова.


    Комуждо же дается явление Духа на пользу.
     

    Не сказал Апостол: дается благодать, но: явление, потому что и ныне сподобившимся всесвятого крещения благодать дается, но не явственно; а тогда они немедленно начинали и говорить разными языками, и творить чудеса, чем были научаемы и утверждаемы в том, что учение истинно. По необходимости же сказал Апостол, что на пользу дается явление Духа, ободряя опечаленных коринфян и научая, что ясно все Ведущий и Знающий, что кому полезно, премудро всем правит.


    Овому бо Духом дается слово премудрости, иному же слово разума, о томже Дусе.
     

    Словом премудрости называет Апостол не красноречие, но истинное учение, благодать которого прияли и сам божественный Апостол, и богомудрый евангелист Иоанн, и божественнейший первоверховный из апостолов Петр, и первый из мучеников блаженный Стефан. Ибо рыбари, питающиеся трудами рук, не знающие грамоты, не могли бы отважиться всенародно говорить и писать, даже слова и писания свой исполнять самой великой, какая только возможна, силы, если бы не прияли истинной премудрости от Божественного Духа. Другие же из уверовавших хотя имели ведение Божественных догматов, но не в силах были, подобно им, говорить народу. И сие было даром благодати Духа.


    Другому же вера, темже Духом.
     

    Верою называет здесь Апостол не веру общую, но ту, о которой говорит несколько ниже: и аще имам всю веру, яко и горы преставляти (1Кор.13:2). Ибо, по причине преобладавшего неверия, творили много подобных изумительных чудес и ими руководили неверных к истине.


    Иному же дарования изцелений, о томже Дусе.
     

    Апостол разумеет уврачевание недужных, хождение хромых и дарование света лишенным зрения. Ибо и сие совершалось в то время, и свидетельница сему — история Деяний. Так, о богомудром Петре сказано, что многих недужных на стогнах полагали на одрех, да грядущу Петру поне сень ег осенит некоего от них (Деян.5:15); а о божественном Павле, что пот одежд его изгонял болезни (19, 12).


    Другому же действия сил.
     

    Сие дарование нередко налагало и наказания, как на Елиму — лишение света, а на Ананию и Сапфиру — преждевременную смерть.


    Иному же пророчество.
     

    И сего дарования были причастниками многие, не только мужи, но и жены. И сему ясно научает история Деяний.


    Другому же разсуждения духовом.
     

    Поелику в то время были и прорицатели, обольщающие людей, то иным подаваема была Божественным Духом и таковая некая благодать, чтобы обличать одержимых сопротивным духом.


    Иному же роди языков.
     

    О сем даровании что надлежало сказали мы прежде. Апостол дарованию сему дал последнее место, а дарованию учительства — первое, потому что для обоих сих дарований даны и прочие, чтобы проповедь приемлема была с верою.


    Другому же сказания языков.
     

    И это было духовное дарование. Ибо нередко знающий один только эллинский язык, когда другой беседовал на языке скифском и фракийском, переводил это слушающим. Между тем Апостол по всюду присовокупил слова: о томже Дусе, темже Духом, научая сим, что потоки различны, но источник несомненно один. Но и сего не признал достаточным, а присовокупил:


    Вся же сия действует един и тойжде Дух, разделяя властию коемуждо якоже хощет.
     

    Всем этим Апостол утешает приявших меньшие дарования, научая их, что и это — дары Божия Духа, а Дух Божий подает, как Ему угодно; угодно же Ему полезное. Ибо сие говорил Апостол выше: Комуждо же дается явление Духа на пользу. Потому не сказал просто: Дух, но: един и тойжде Дух, научая, что не одного — одни, другого же другие дарования, но те и другие единого Духа. Потом употребляет подобие, видимым показывая невидимое.


    Якоже бо тело едино есть, и уды имать многи, вси же уди единаго тела, мнози суще, едино суть тело: тако и Христос.
     

    Христом назвал здесь Апостол общее тело Церкви, потому что глава сего тела есть Владыка Христос. Посему Апостол повелевает обратить взор на тело и познать, что хотя слагается оно из разных членов, однако же одно есть тело и называется одним, а из сего дознать и то, что и Церковь хотя называется телом Владыки Христа, однако же имеет многие и различные члены, и из них одни важнее, другие менее важны, одни превосходнее честию, другие ниже, впрочем, все необходимы и полезны. Но научает также, почему все мы, верующие, называемся одним телом.


    Ибо единем Духом мы еси во едино тело крестихомся, аще Иудеи, аще Еллины, или раби, или свободни: и вси единем Духом напоихомся.
     

    Единым Духом все мы обновлены, одного и того же дара все сподобились в крещении, равно прияли отпущение грехов, одинаково причащаемся Божественных Таин. Поэтому одно составляем тело, хотя и различные имеем в оном члены. Ибо сие сказал Апостол словами: во едино тело крестихомся; то есть для того крестились, чтобы составить одно тело.


    Ибо тело несть един уд, но мнози.
     

    Тело есть не простое нечто, но сложенное из многих частей.


    Аще речет нога, яко несмь рука, несмь от тела: еда сего ради несть от тела? И аще речет ухо, яко несмь око, несмь от тела: еда сего ради несть от тела?
     

    Апостол снова приявших меньшие дарования вразумляет сим не огорчаться, но любить дарованное. Ибо, если исполняешь ты должность не руки, а ноги и проходишь служение не глаза, но слуха, надлежит тебе знать, что и это необходимо телу.


    Аще все тело око, где слух? Аще же все слух, где ухание?
     

    Если все тело станет иметь один член, самый досточестный, то оно, без сомнения, будет ни к чему не годно, как лишенное прочих членов.


    Ныне же положи Бог уды, единаго коегождо их в телеси, якоже изволи.
     

    И сего достаточно было, чтобы убедить огорчающегося возлюбить дарованное. Ибо если Бог разделил частям тела действенные силы, то не остающийся в положенных пределах прямо идет вопреки Положившему сии пределы. Впрочем, и сим Апостол показал равночестность Бога и Духа, потому что и о Духе сказал: вся сия действует, якоже хощет, и о Боге: положи уды, якоже изволи.


    Аще ли быша вси един уд, где тело? Ныне же мнози убо удове, едино же тело.
     

    Ибо ни к чему не годным было бы тело, не имея разности в членах. После сего Апостол учит уже приявших высшие дарования не презирать прочих, но почитать и их, как необходимые члены.


    Не может же око рещи руце: не требе ми еси! или паки глава ногама: не требе ми есте. Но много паче, мнящиися уди тела немощнейши быти, нужнейши суть, и ихже мним безчестнейших быти тела, сим честь множайшую прилагаем.
     

    Самые немощные и нужные части тела суть печень и мозг, потому что кости гораздо их тверже; за то они приведены в большую безопасность Творцом. А всего бесчестнее также из телесных частей, по-видимому, ноги, но и о них прилагаем великое попечение, прикрывая их обувью.


    И неблагообразнии наши благообразие множайше имут: а благообразнии наши не требе имут.
     

    Ибо лицо не имеет нужды в покрове, а срамные части и сами прикрываем одеждою, и природа как бы некое покрывало возложила на них, закрыв волосами. Ибо сие присовокупил Апостол:


    Но Бог раствори тело, худейшему болшу дав честь.
     

    Так, часть, служащую к испражнению, прикрыл ягодицами. Неблагообразными же члены сии назвал Апостол по общепринятому мнению.


    Да не будет распри в телеси, но да равно един о друзем пекутся уди. И аще страждет един уд, с ним страждут вси уди: аще ли же славится един уд, с ним радуются вси уди.
     

    Сие тесное общение, как можно находить, преобладает в частях тела. Ибо, когда претыкается нога, все тело бывает в беспокойстве; когда ноготь обрезан сверх потребности, тогда всюду распространяется ощущение боли; когда язык хулит или лжет, глаза плачут, а также, когда витийствует, они улыбаются, выражая веселие. Так во многих чертах представив подобие, Апостол переходит к своему предмету.


    Вы же есте тело Христово, и уди от части.
     

    Ибо не вы одни составляете тело сие, но все уверовавшие во вселенной. Потому Апостол и прибавил: от части. Потом описывает чины церковные.


    И овых убо положи Бог в Церкви первее Апостолов.
     

    Разумеет не двенадцать только, но и семьдесят, и впоследствии сподобившихся сей благодати. Ибо и сам, будучи впоследствии призван, приял сие поставление, также блаженный Варнава, а кроме них, и многие другие. И Епафродита называет апостолом филиппийцев, ибо говорит: вашего посланника и споспешника (άποστολον) потребе моей (Флп.2:25).


    Второе пророков.
     

    Разумеет бывших не прежде благодати, но под благодатию. Из числа их были Агав, пророчествовавшие во Антиохии и сам божественный Апостол.


    Третие учителей.
     

    Ибо и они, вдохновенные Божественною благодатию, предлагали учение Божественных догматов и делали нравственные наставления.


    Потом же силы, таже дарования изцелений.
     

    Апостол предпоставил им учение не просто, но научая тем, что дарования сии ради учения, а не оно ради их, потому что учение споспешествовало спасению. Поелику же не принимали оного без знамений, то по необходимости для приходящих, как бы в некое поручительство, творили чудеса.


    Заступления, правления.
     

    Сим Апостол изобразил Домостроительство церквей.


    Роди языков.
     

    Дарование сие поставил Апостол на последнем месте не просто, но потому, что коринфяне высоко о нем думали и неумеренно пользовались им напоказ, а не по мере нужды. Ибо поэтому Апостол представил и порядок дарований, и сказал, которое из них есть первое, которое — второе и которое — третие, чтобы прилагали попечение о более нужном.


    Еда вси Апостоли? Еда вси пророцы? Еда вси учителе? Еда вси силы? Еда вси дарования имут изцелений? Еда вси языки глаголют? Еда вси сказуют?
     

    Сим Апостол снова утешил приявших дарования, по мнению их, меньшие, и ясно научил, что невозможно всем иметь одни и те же дарования и что они имеют нужду друг в друге и, как члены телесные, имеют нужду во взаимном пособии.


    Ревнуйте же дарований болших.
     

    Иные читали это, как вопрос, а именно: точно ли желаете дарований больших? Если действительно желаете, я охотно укажу вам к этому путь. Ибо сие присовокупил Апостол:


    И еще по превосхождению путь вам показую,
     

    то есть показываю путь к дарованиям по превосходству большим. И учит их, что выше всех сих дарований любовь к ближнему.


    Глава 
    13

    Аще языки человеческими глаголю и ангельскими, любве же не имам, бых яко медь звенящи или кимвал звяцаяй.
     

    Апостол, делая сравнение дарований, первым из всех поставил дарование языков, потому что оно, по мнению коринфян, было важнее других. Важнейшим же почитали оное, потому что прежде всех других дано апостолам в день Пятидесятницы, при Сошествии Всесвятого Духа. Посему говорит: если узнаю все человеческие языки, а сверх того, и языки невидимых Сил, но любви к ближнему иметь не буду, то ничем не отличусь от неодушевленных орудий. Под ангельскими же языками разумеет не чувственные, но некие мысленные, на которых песнословят Ангелы Бога всяческих и беседуют между собою. Ибо Исаия слышал их поющих, а Иезекииль, также Даниил, Захария и Михей слышали их беседующих. Выразил же это божественный Апостол преувеличенно, в намерении показать преимущество любви.

    И аще имам пророчество, и вем тайны вся и весь разум, и аще имам всю веру, яко и горы преставляти, любве же не имам, ничтоже есмь.
     

    Апостол опять, сравнив с любовию в подлинном смысле большие из дарований, пророчество и веру, показал превосходство любви. Выразил же сие не просто, но с усилением речи, ибо о пророчестве сказал: аще вем тайны вся и весь разум, а о вере: яко и горы преставляти. Но и в сем отношении показал, что превосходнее приобретение любви.


    И аще раздам вся имения моя, и аще предам тело мое, во еже сжещи е, любве же не имам, ни кая польза ми есть.
     

    Здесь, сравнивая любовь с самыми высокими видами добродетели — презрением имущества, и самопроизвольною нищетою, и подвигами за благочестие, Апостол показывает, что любовь и оные превосходит. Но и это выразил он опять с усилением речи. Ибо об имении сказал: аще раздам φωμίσω имения моя, то есть своими руками буду раздавать свою собственность и услуживать нуждающимся, — и говоря о мученичестве, не просто представил смерть, но сожжение тела, ибо это страдание почитается мучительнейшим других казней. И, может быть, иной спросит, возможно ли совершившему это не иметь любви. Посему надлежит знать, что праведный Судия взирает не только на праведное дело, но и на цель сего дела. Многие же весьма многое делают ради славы человеческой; и отрекающемуся от имения естественно делать сие для уловления славы от людей, а также по причине Божия закона и по желанию Небесного Царствия, а не из попечения о нуждающихся и желания услужить им. Надлежит также знать, что божественный Апостол многое выражает преувеличенно, придавая тем большую силу предлагаемому учению. Так и в Послании к Галатам сказал: И аще я, или Ангел с небесе благовестит вам паче еже приясте, анафема да будет (Гал.1:8-9). И хотя знал, что невозможно какому-либо Ангелу учить тому, что противно Божией проповеди, однако употребил выражение сие, уча не верить всякому, предлагающему какое-либо иное учение, хотя бы он был и весьма достоин веры.


    Любы долготерпит,
     

    великодушно переносит недостатки ближнего.


    Милосердствует,
     

    водится кротостию и благодушием.


    Любы не завидит,
     

    не допускает страсти зависти.


    Любы не превозносится,
     

    не входит в пытливые разыскания, о чем не должно, ибо таково значение слова: превозноситься — (περπερεύεσθαι действовать легкомысленно), не меряет ощупью Божией сущности, не судит о Божиих домостроительствах, как обыкли делать некоторые. Любящий ни в чем не соглашается поступать опрометчиво, ибо слово любы употреблено здесь вместо имеющий любовь.


    Не гордится,
     

    не превозносится пред братиями.


    Не безчинствует,
     

    не отказывается для пользы братий сделать что-либо неважное и унизительное, почитая такое действие неблагоприличным.


    Не ищет своих си,
     

    Сие неоднократно говорил уже божественный Апостол: не иский своея пользы, но многих, да спасутся (1Кор.10:33).


    Не раздражается,
     

    Если и прискорбное что встречает от кого-либо, переносит великодушно по горячности любви, какую имеет в себе.


    Не мыслит зла,
     

    извиняет погрешительные поступки, предполагая, что сделано это не с худым намерением.


    Не радуется о неправде, радуется же о истине.
     

    Ненавидит противозаконное, веселится о том, что хорошо.


    Вся покрывает.
     

    По любви терпит и прискорбное.


    Всему веру емлет,
     

    любимого почитает нелживым.


    Вся уповает.
     

    Если видит его склонным к худому, ожидает в нем перемены на лучшее.


    Вся терпит.
     

    Что ни бывает с любящим, не может отторгнуть его от любви. Божественный Павел, изобразив сие в чертах частных и приметив, что язык его недостаточен к тому, чтобы восхвалить любовь, вкратце присовокупляет:


    Любы николиже отпадает,
     

    то есть не уклоняется, но всегда остается постоянною, непоколебимою, неподвижною, пребывающею вечно. Ибо сие дает видеть Апостол в присовокупляемых словах:


    Аще же пророчествия упразднятся, аще ли языцы умолкнут, аще разум испразднится.
     

    Будущая жизнь не имеет в сем нужды: излишне пророчество, когда самые вещи налицо; и знание языков бесполезно по уничтожении их различия; прекратится и меньшее ведение, когда будет преподано большее. Ибо сие и присовокупил Апостол:


    От части бо разумеваем и от части пророчествуем: егда же приидет совершенное, тогда, еже от части, упразднится.
     

    Ибо для совершеннолетних излишне знание отроческое. Сие подобие употребил и божественный Апостол.


    Егда бех младенец, яко младенец глаголах, яко младенец мудрствовах, яко младенец смышлях: егда же бых муж, отвергох младенческая.
     

    Ибо по достижении совершенного возраста украшающиеся сметливостию и благоразумием не имеют нужды в отроческом знании. И так Апостол в настоящей жизни данное нам знание уподобил знанию детей, ожидаемое же в жизни будущей — знанию мужей совершенных, научая опять этим невысоко думать о своем знании рассекающих тело Церкви.


    Видим убо ныне якоже зерцалом в гадании, тогда же лицем к лицу.
     

    Настоящее, говорит Апостол, есть тень будущего, ибо во всесвятом крещении усматриваем образ воскресения, а тогда увидим самое воскресение. Здесь видим вместообразная Владычнего тела, а там узрим Самого Владыку. Сие значат слова: лицем к лицу. Увидим же не невидимое Его естество, для всех незримое, но воспринятое Им от нас.


    Ныне разумею от части, тогда же познаю, якоже и познан бых.
     

    Не то говорит Апостол, что познаю Его, как сам Им познан, но что определеннее узрю Его, как соделавшийся Ему своим. Ибо слово познан употребил Апостол вместо слова присвоен. Так и Моисею сказал Господь: Вем тя паче всех (Исх.33:17), и Апостол говорит: Позна Господь сущыя Своя (2Тим.2:19), то есть удостаивает их большего промышления.


    Ныне же пребывают вера, надежда, любы, три сия: болши же сих любы.
     

    Апостол показал, что дарования престают, пребывает же одна любовь, показал также, что любовь преимуществует пред нравственными преспеяниями. Ибо излишня вера в будущей жизни, когда явными соделаются самые вещи. И если вера — уповаемых извещение (Евр.11:1), то, по явлении самих вещей, нет уже потребности в вере. Так же излишня там и надежда. Ибо упование видимое несть упование: еже бо видит кто, что и уповает? (Рим.8:24) Но любовь там паче имеет силу, когда упокоятся страсти, тела соделаются нетленными, а души не будут избирать ныне то, а заутра другое.


    Глава 
    14

    Держитеся любве, ревнуйте же духовным, паче же да пророчествуете.
     

    Итак, поелику любовь есть достояние столько великое, приобретение ее почитайте делом великим, не оставаясь, однако ж, в нерадении о духовных дарованиях; и предпочтительно другим возлюбите пророчество. Ибо Апостол снова смиряет высокомерие, величающееся дарованием языков.

    Глаголяй бо языки не человеком глаголет, но Богу: никтоже бо слышит, духом же глаголет тайны.
     

    Апостол производит вместе то и другое. Коринфян обвиняет в любочестии и дает видеть потребность дарования. Оно дано проповедникам по причине разных языков у людей, чтобы, пришедши к индам, предлагали Божественную проповедь, говоря их языком, а также, беседуя с персами, скифами, римлянами и египтянами, проповедали им евангельское учение на языке каждого из сих народов. Посему беседующим в Коринфе излишним делом было говорить на языках скифском, или персидском, или египетском, которых не могли коринфяне понимать. Поэтому-то божественный Апостол и сказал, что глаголяй языки, не человеком глаголет, но Богу, ибо присовокупил следующее: никтоже бо слышит. А чтобы не почли дарования бесполезным, прибавил еще: духом же глаголет тайны.


    Пророчествуяй же человеком глаголет созидание и утешение и утверждение,
     

    потому что все слышат, что говорит он.


    Глаголяй языки себе зиждет.
     

    Ибо присутствующие не понимали того, что говорил он.


    А пророчествуяй Церковь зиждет.
     

    Ибо, видя и откровение помыслов, и обнаружение тайно совершающегося, получали весьма великую пользу. И чтобы не пришло кому на мысль, будто бы Апостол говорит сие, побуждаемый завистию, по необходимости присовокупил он:


    Хощу же всех вас глаголати языки, паче же да прорицаете: болий бо пророчествуяй, нежели глаголяй языки, разве аще сказует, да Церковь созидание приемлет.
     

    Апостол ясно дал видеть, почему сказал: паче. Я не умаляю, говорит он, дарования, но ищу его потребности: Когда нет переводчика (сказующего), тогда лучше пророчество, потому что от него больше пользы.


    Ныне же, братие, аще прииду к вам языки глаголя, кую вам пользу сотворю, аще вам не глаголю или во откровении, или в разуме, или в пророчествии, или в научении?
     

    Апостол снова ввел собственное свое лицо, утешая тем обвиняемых. Пришедши к вам и говоря разными языками, говорит он, какую пользу принесу вам, если не преподам учения, открывая вам сокровенные тайны, путеводя к Божественному и предлагая приличные для вас советы? Представляет же и подобие, соответственное предлагаемому слову.


    Обаче бездушная глас дающая, аще сопель, аще гусли, аще разнствия писканием не дадят, како разумно будет пискание или гудение? Ибо аще безвестен глас труба даст, кто уготовится на брань?
     

    И сами вы знаете, что и свирель, и гусли имеют нужду в какой-то мерности и в искусстве. Ибо при этом, будучи и неодушевленными, издают некий стройный звук. Если же кто без этого употребит их в дело, исполнение не имеет значения. Так и труба, если прозвучит невоинственно, не вооружает воинов.


    Так и вы, аще не благоразумно слово дадите языком, како уразумеется глаголемое? Будете бо на воздух глаголюще. Толицы убо, аще ключится, роди гласов суть в мире, и ни един их безгласен.
     

    Что для гуслей стройная мерность и для трубы — военный знак, то для языков сказание. Ибо когда присутствующие не понимают, слова напрасно разливаются в воздухе.


    Аще убо не увем силы гласа, буду глаголющему иноязычник, и глаголющий мне иноязычник.
     

    Апостол то же сказал иными словами.


    Тако и вы, понеже ревнителе есте духовом, к созиданию Церкве просите, да избыточествуете.
     

    В укоризну назвал Апостол коринфян ревнителями духовом. Повелевает же им все делать для пользы церковной.


    Темже глаголяй языком да молится, да сказует.
     

    Проси, говорит Апостол, Давшего тебе дарование языков, приложить и дарование сказания, чтобы мог ты принести пользу Церкви.


    Аще бо молюся языком, дух мой молится, а ум мой без плода есть.
     

    Плодом для говорящего служит польза слушающих. Сие сказал Апостол и в Послании к Римлянам: да некий плод имею и в вас, якоже и в прочих языцех (Рим.1:13). Посему, беседуя на другом языке и не предлагая присутствующим сказания, не буду иметь никакого плода, потому что они не получат пользы.


    Что убо есть? Помолюся духом, помолюся же и умом: воспою духом, воспою же и умом.
     

    Духом называет Апостол дарование, а умом — изъяснение сказанного. Говорит же, что беседующему на ином языке, во псалмопении ли то, в молитве ли, в учении ли, надлежит или самому быть переводчиком к пользе слушающих, или другого, способного на это, брать в сотрудники к учению.


    Понеже аще благословиши духом, исполняяй место невежды како речет аминь, по твоему благодарению? Понеже не весть, что глаголеши?
     

    Невеждою (простолюдином) называет Апостол состоящего в чине мирянина, потому что и находящихся вне воинского чина обыкли называть простолюдинами.


    Ты убо добре благодариши, но другий не созидается.
     

    Знаю, говорит Апостол, что, вдохновенный Божиею благодатию, песнословишь ты Бога; но не знающий языка не понимает произносимого. Потом Апостол, стыдя коринфян, говорит:


    Благодарю Бога моего, паче всех вас языки глаголя. Но в церкви хощу пять словес умом моим глагола ти, да и ины пользую, нежели тмы словес языком.
     

    Прежде вас сподобился я сего дарования; чрез меня и вы прияли благодать сию. Однако же, заботясь о пользе многих, ясное учение предпочитаю неясному. Потом продолжает с упреком:


    Братие, не дети бывайте умы: но злобою младенствуйте, умы же совершени бывайте.
     

    Не извращайте порядка и соревнуйте не малосмыслию, но незлобию детей; а у совершенных возрастом заимствуйте не лукавство, но сметливость.


    В законе пишет: яко иными языки и устны иными возглаголю людем сим, и ни тако послушают Мене, глаголет Господь.
     

    Пророческое это изречение (Ис.28:11); законом же наименовал Апостол ветхозаветное Писание. Приведя свидетельство, присовокупляет он и толкование.


    Темже языцы в знамение суть не верующим, но неверным.
     

    Ибо различие языков поражает неверного. Сие и в день Пятидесятницы в Иерусалиме испытали собравшиеся там. Посему тотчас сказали: Не вси ли суть глаголющии Галилеане? И како мы слышим их кийждо свой язык, в немже родихомся, Парфяне, Мидяне и так далее (Деян.2:7-9)?


    А пророчество не неверным, но верующым.
     

    У Апостола одна цель — польза многих. Почему и коринфянам советует предпочитать пророчество, как доставляющее пользу всему обществу. Пользу же пророчества показывает в последующих словах:


    Аще убо снидется Церковь вся вкупе, и вси языки глаголют, внидут же и неразумивии, или невернии, не рекут ли, яко беснуетеся?
     

    Неразумивыми назвал здесь Апостол некрещенных и дает видеть, что не понимающие произносимого возымеют о них такое мнение, что они беснуются.


    Аще же вси пророчествуют, внидет же некий неверен или невежда, обличается всеми, и истязуется от всех, и сице тайная сердца его явлена бывают: и тако пад ниц, поклонится Богови, возвещая, яко воистинну Бог с вами есть.
     

    Так напал на всех страх, когда Анании и Сапфире сделано обличение. При сем должно заметить, что Апостол ясно наименовал здесь Богом Всесвятого Духа, потому что пророчество было действием Духа Божия: Вся же сия действует един и тойжде Дух, разделяя властию коемуждо якоже хощет (1Кор.12:11); между тем как Апостол выразился здесь: пад ниц поклонится Богови, возвещая, яко воистинну Бог с вами есть, Всесвятого Духа называя Богом. Так и блаженный Петр сказал: Почто прельстил (исполни) сатана сердце твое, солгати Духу Святому? Не человеком солгал еси, но Богу (Деян.5:3-4). Так Апостол, показав различие дарований, учит коринфян и приличному для них благочинию.


    Что убо есть, братие? Егда сходитеся, кийждо вас псалом имать, учение имать, язык имать, откровение имать, сказание имать: вся же к созиданию да бывают.
     

    Апостол опять указал на тело и на члены тела, ибо словом сходитеся указал на единое тело, а словами кийждо вас имать то или другое — на различие членов; и потом опять приносимую каждым пользу всему обществу выражает словами: вся к созиданию да бывают.


    Аще языком кто глаголет, по двема, или множае по трием, и по части.
     

    Не ведите общего собеседования, от чего происходят беспорядок и смятение, и не многие беседуйте: довольно для сего и двоих. Впрочем, пусть число беседующих так ограничится троими.


    И един да сказует.
     

    Ибо присутствующим надобно уразуметь, что говорится.


    Аще ли не будет сказатель, да молчит в церкви: себе же да глаголет и Богови.
     

    Ибо всего неуместнее дарование Божие употреблять в угождение любочестию, а не для пользы.


    Пророцы же два или трие да глаголют, и друзии да разсуждают.
     

    Божественный Апостол причислял уже к духовным дарованиям и разсуждение духовом (1Кор.12:10). Посему то же говорит и здесь, а именно, что сподобившиеся сего дарования рассуждают о произносимом, по действию ли Божия Духа говорится это. Ибо диавол как пророкам противопоставлял лжепророков, так и апостолам — лжеапостолов; и сие дает видеть Апостол во Втором послании к Коринфянам, ибо говорит: Таковии лживи апостоли делателе льстивии (2Кор.11:13).


    Аще ли иному открыется седящу, первый да молчит.
     

    Если, говорит Апостол, иного подвигнет благодать Духа, то да уступит ему начавший говорить.


    Можете бо вси по единому пророчествовати, да вси учатся и вси утешаются.
     

    Ничто да не делается беспорядочно и с замешательством, потому что может всякий из вас предложить пророчество собравшимся и чрез это принести им пользу. Этот порядок и до настоящего времени остался в церквах, и из учителей одни беседуют с народом в это торжественное собрание, а другие — в другое.


    И дух Пророков Пророком повинуется.
     

    Духом называет Апостол дарования. Так повиновались Иисус Моисею, Елисей Илии, множество пророков — самому Елисею и сему самому Апостолу — Тимофей, Тит и прочие.


    Несть бо нестроения Бог, но мира, яко во всех церквах святых.
     

    Не новое что узаконяем, но учим вас тем законам церквей, какие установил Сам Охранитель мира. Поелику же духовною благодатию преисполнялись не мужи только, но и жены, ибо сие предвозвестил Бог устами пророка Иоиля: И излию от Духа Моего на всяку плоть, и прорекут сынове ваши и дщери ваши (Иоил.2:28), то Апостол по необходимости постановил закон и для жен.


    Жены ваша в церквах да молчат: не повелеся бо им глаголати, но повиноватися, якоже и закон глаголет.
     

    Ибо Еве сказал Бог: к мужу твоему обращение твое, и той тобою обладати будет (Быт.3:16).


    Аще ли чесому научитися хотят, в дому своих мужей да вопрошают: срамно бо есть жене в церкви глаголати.
     

    Потом Апостол опять обращается к коринфянам с упреком.


    Или от вас слово Божие изыде? Или вас единых достиже?
     

    Не вы первые и не вы одни прияли евангельскую проповедь. Посему не своими довольствуйтесь законами, но следуйте законоположениям церковным.


    Аще кто мнится пророк быти или духовен, да разумеет, яже пишу вам, зане Господни суть заповеди.
     

    Духовными наименовал Апостол тех, в ком обитает Божий Дух. А лишенный сей благодати не может разуметь. Посему Апостол присовокупил:


    Аще ли кто не разумеет, да не разумевает.
     

    Потом предлагает советы.


    Темже, братие моя, ревнуйте еже пророчествовати, и еже глаголати языки не возбраняйте.
     

    Апостол снова показал, что одно предпочтительнее, но и другое также потребно, ибо сие означается словом не возбраняйте.


    Вся же благообразно и по чину да бывают.
     

    Чин же этот Апостол дал видеть в сказанном прежде.

    Будем же и мы хранить сие благочиние и последуем апостольским законоположениям, чтобы сподобиться нам общения с Законоположником по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, с Ним Отцу со Всесвятым Духом подобают слава и велелепие ныне и всегда и во веки веков! Аминь.


    Глава 
    15

    Божественный Апостол, заключив учение о духовных дарованиях, полезным признал изложить и учение о воскресении. Ибо некоторые обманщики вводили коринфян в заблуждение, говоря, что не будет воскресения тел. Апостол же, как исполненный духовной мудрости, не просто излагает сие учение, но дает сперва видеть цель Владычнего вочеловечения и показывает, что и Крест, и страдание, и Воскресение Спасителя были ради общего воскресения. И это яснее дознаем из самих слов Апостола.

    Сказую же вам, братие, благовествование, еже благовестих вам, еже и приясте, в немже и стоите, имже и спасаетеся, кацем словом благовестих вам.
     

    Апостол снова к учению присоединил похвалу, предварительно услаждая слух коринфян. Посему-то сказал: в немже стоите; и, подтверждая сказание о стоянии, присовокупил: имже и спасаетеся. Говорит же следующее: Намереваюсь напомнить вам о проповеданном мною у вас благовествовании, которое приняли вы усердно и ожидаете приносимого им спасения; напоминаю же вам, желая показать цель оного Ибо сие выразил, сказав: кацем словом благовестих вам. Потом присовокупляет:

    Аще содержите, разве аще не всуе веровасте.
     

    Ибо если не верите воскресению тел, то излишня проповедь Евангелия.


    Предах бо вам исперва, еже и приях.
     

    Не сам я изобрел проповедь и не человеческим последовал рассуждениям, но от Владыки Христа приял учение о сем. Что же приял ты?


    Яко Христос умре грех наших ради, по Писанием.
     

    Сие предсказали и пророки, и Исаия взывает: Той же язвен бысть за беззакония наша, и мучен бысть за грехи наша, наказание мира нашего на Нем (Ис.53:5).


    И яко погребен бысть.
     

    И сие предрекли пророки, ибо сказано: Будет с миром погребение Его (Ис.57:2).


    И яко воста в третий день, по Писанием.
     

    Говорит же и божественный Давид: яко не оставиши душу мою во аде, ниже даси преподобному Твоему видети истления (Пс.15:10); а Господь изводит на среду. Иону (Мф.12 40), потому что в прообразе имеется число трех дней.


    И яко явися Кифе.
     

    Достаточное для свидетельства лицо, но оно одно. Посему Апостол прибавил:


    Таже единонадесятим.
     

    И чтобы не стал кто подозревать и их, будто бы о любимом Учителе проповедали воскресение, которого не было, Апостол по необходимости присовокупил:


    Потом же явися боле пяти сот братиям единою,
     

    не порознь, но всем вкупе. Свидетельство же такого числа людей неподозрительно. И чтобы не подумал кто, что он сам говорит, чего не было, прибавил:


    От нихже множайшии пребывают доселе, нецыи же и почиша.
     

    Кому угодно, говорит Апостол, возможно дознать об этом от них самих.


    Потом же явися Иакову.
     

    И это было лицо значительное не по одному родству, так как назывался он братом Господним, но и по собственной своей добродетели, так как наречен был праведным.


    Таже Апостолом всем.
     

    Апостолами назвал опять Павел не одних двенадцать, ибо о них уже упоминал, но всех приявших таковое рукоположение. А чтобы не показалось, будто бы говорит это по слуху, причислил к свидетелям и себя, придав словам своим обычную ему скромность в образе мыслей.


    Последи же всех, яко некоему извергу, явися и мне.
     

    Желая назвать себя худшим из всех людей, Апостол оставляет в стороне совершенно образовавшихся в матерней утробе и потом рожденных по закону природы, уподобляет же себя выкинутому зародышу, который не включается и в число людей. Потом излагает причины сего.


    Аз бо есмь мний Апостолов: иже несмь достоин нарещися Апостол, зане гоних церковь Божию.
     

    И, чтобы повествованием о бывшем прежде не сделать свидетельства своего не имеющим силы, присовокупил:


    Благодатию же Божиею есмь, еже есмь.
     

    Апостол пытается скрыть свое богатство и принужден обнаружить. Не сказал же ясно, что он такое, но говорит: есмь, еже есмь.


    И благодать Его, яже во мне, не тща бысть.
     

    Не напрасно помиловал меня Бог, ибо предуведал, что творит.


    Но паче всех их потрудихся.
     

    И принужденный обнаружить совершенное им, не исполнился Апостол высокого о себе мнения. Ибо скрывает чудеса и указывает на один труд, и о нем говорит, что это — дело Божией благодати. Ибо сие и присовокупил:


    Не аз же, но благодать Божия, яже со мною.
     

    Потом обращает слово к предположенному им.


    Аще убо аз, аще ли они, тако проповедуем, и тако веровасте.
     

    Многими другими апостолами проповедано Евангелие, в нем проповедано Воскресение Бога и Спасителя нашего; это и вы усердно приняли. Положив сие как бы в некое основание, Апостол назидает на сем учение об общем воскресении, доказывая самыми твердыми умозаключениями.


    Аще же Христос проповедуется, яко из мертвых воста, како глаголют нецыи в вас, яко воскресения мертвых несть?
     

    Мы проповедали, говорит Апостол, что Христос не только Бог, но и Человек, ибо во образе Божий сый приял зрак раба (Флп.2:6-7); и сказали, что Он и умер, и восстал. Но очевидно, что Божество бесстрастно, страданию же подлежит тело. Его-то и Кресту предал Христос, и воздвиг от гроба. Посему как же, продолжает Апостол, некоторыми подвергается сомнению воскресение тел, когда мы уверовали в Воскресение Владыки Христа?


    Аще же воскресения мертвых несть, то ни Христос воста.
     

    Если невозможно одно, то не было и другого, потому что Владыка Христос имел тело.


    Аще же Христос не воста, тще убо проповедание наше, тща же и вера ваша.
     

    Если подлинно Христос не воскрес, то напрасно мы проповедуем со множеством для себя опасностей, напрасно и вы веруете проповеданному.


    Обретаемся же и лжесвидетеле Божии, яко послушествовахом на Бога, яко воскреси Христа, Егоже не воскреси.
     

    Мы подлежим наказанию за клевету, осмелившись утверждать, что Бог воскресил Христа, Егоже не воскреси. Потом Апостол снова повторяет те же слова с намерением многими умозаключениями утвердить веру в воскресение и говорит:


    Аще бо мертвии не востают, ни Христос воста. Аще же Христос не воста, суетна вера ваша, еще есте во гресех ваших.
     

    Ибо образом Владычней смерти служит крещение; но излишен образ, если не приводит к отпущению грехов. Посему бремя грехов еще на нас. Сието и присовокупил Апостол к сказанному выше, что Христос умре грех наших ради, по Писанием (1Кор.15:3).


    Убо и умершии о Христе погибоша.
     

    Напрасно, по-видимому, умерщвлены за исповедание Христово добродетельные мученики и хотя с усердием подъяли подвиги, но венцов не прияли, потому что если нет воскресения, то нет и возглашения о победе.


    И аще в животе сем точию уповающе есмы во Христа, окаяннейши всех человек есмы.
     

    Ибо проходим жизнь среди опасностей всякого рода, томимые голодом, терпя непрестанно обиды, переходя из темницы в темницу по вселенной, не имея приюта, скитаясь, борясь с непрестанными треволнениями. Но не то с нами в самом деле, потому что поддерживает нас добрая надежда, и в Воскресении Спасителя нашего имеем залог нашего воскресения. Сие и присовокупил Апостол.


    Ныне же Христос воста от мертвых, начаток умершым бысть.
     

    Он первый сокрушил державу смерти, а за начатком, конечно, последует все смешение. И слово сие подтверждает Апостол древним примером.


    Понеже бо человеком смерть бысть, и человеком воскресение мертвых.
     

    Потом от естества переходит Апостол к лицам, чрез это делая учение сие более ясным.


    Якоже бо о Адаме вси умирают, такожде и о Христе вси оживут.
     

    Обратите внимание на основание рода, и увидите, что за прародителем последовали и потомки; и все стали смертными, потому что он приял смертность. Так все естество человеческое последует за Владыкою Христом и приобщится воскресения, потому что и Он перворожден из мертвых (Кол.1:18), как Адам есть первородный. Не без причины же Христа наименовал здесь Апостол Человеком, зная, что Он Бог, но чтобы, показав соестественность, подтвердить учение о воскресении. Поелику же сказал, что вси оживут, по воскресении же будет разделение живших целомудренно и предававшихся в жизни невоздержанию, страдавших неверием и просиявших верою и, одним словом, стремившихся к делам похвальным и к делам укоризненным, то по необходимости присовокупил:


    Кийждо же во своем чину.
     

    Так и Господь в Священном Евангелии учит, что агнцев поставит одесную, а козлов (козлища) ошуюю (Мф.25:33).


    Начаток Христос,
     

    то есть первый воскрес Он.


    Потом же Христовы в пришествии Его
     

    — во время скончания. Христовыми же называет Апостол не только уверовавших во Христа после Его вочеловечения, но и просиявших благочестием и добродетелию под законом и прежде закона.


    Таже кончина,
     

    то есть общее всех воскресение. Ибо когда совершится оно, тогда все приимет конец — и настоящий порядок вещей, и предречения пророков.


    Егда предаст Царство Богу и Отцу, егда испразднит всяко началство и всяку власть и силу.
     

    Предаст Он Царство Богу и Отцу, не Сам лишаясь Царства, но покоряя мучителя диавола и его споспешников и всех приводя в необходимость преклонить главу и признать Бога всяческих.


    Подобает бо Ему царствовати, дондеже положит вся враги под ногама Своима.
     

    Речение дондеже не означает здесь времени, но дает знать, что Христос несомненно всех покорит. Сему подобно сказанное Давидом: Рече Господь Господеви моему: седи одесную Мене, дондеже положу враги Твоя подножие ног Твоих (Пс.109:1). Если же единомысленники Ариевы и Евномиевы говорят, что речение сие употреблено об одном Сыне, то пусть услышат, что говорит и Сам Бог: Аз есмь, и дондеже состареетеся, Аз есмь (Ис.46:4). Если же сие речение понимать о времени, то окажется, что Бог всяческих имеет бытие, соразмерное с Старостию) человеческою. Но такое пустословие свойственно повредившимся в уме. А Бог всяческих вечен, совечен же Ему и Единородный Сын Его. И Царство имеет также вечное; и сему именно научил нас божественный Даниил, ибо сказал: Царство Его, Царство вечное (Дан.7:27), оно не разрушится в вечное время.


    Последний враг испразднится смерть.
     

    Ибо, диавола и споспешников его послав во тьму кромешную, Христос положит конец смерти и воскресит всех усопших.


    Вся бо покори под нозе Его!
     

    Здесь Апостол сказал, что Отец покорил Ему все; а в Послании к Филиппийцам говорит, что Сам Он совершил это, ибо сказав: иже преобразит тело смирения нашего, яко быти сему сообразну телу славы Его, присовокупил: по действу же возмогати Ему и покорити Себе всяческая (Флп.3:21), то есть Кто возмог все покорить Себе, Тот и тленное наше тело украсит нетлением.


    Внегда же рещи, яко вся покорена суть Ему, яве, яко разве Покоршаго Ему вся. Егда же покорит Ему всяческая, тогда и Сам Сын покорится Покоршему Ему всяческая.
     

    Единомысленники Ариевы и Евномиевы обыкли постоянно иметь у себя на языке место сие, думая умалить сим достоинство Единородного. Но им должно было понять, что божественный Апостол в этом месте написал вовсе не о Божестве Единородного. Ибо, убеждая верить воскресению плоти, пытался он воскресение оной доказать Владычним Воскресением. Известно же, что подобное подтверждается подобным. Посему-то Апостол называл Христа и начатком умерших, и нарек Человеком, и сравнением Его с подобными Адаму доказывал, что чрез Христа будет общее воскресение, чтобы, указав на Воскресение соестественного с нами, убедить прекословящих уверовать, что все люди соделаются причастниками того же Воскресения. Итак, надлежит знать, что два естества во Владыке Христе и что Божественное Писание нарицает Его иногда по человеческому, а иногда по Божественному естеству, ибо хотя и именует Его Богом, но не отрицает и человечества, и хотя называет Человеком, однако же исповедует вместе и Божество. Невозможно же было говорить о Нем все возвышенное по естеству, какое от нас восприял. Ибо если и при том, что изречено о Нем уничижительного, иные отрицают восприятие Им плоти, то явно, что было бы большее еще число страждущих сею болезнию, если бы не было сказано ничего уничижительного. Что же значит: и тогда покорится? Сие прилично тем, которые в настоящее время присвояют себе чужую власть. Ибо если тогда покорится, то теперь еще не покорен. Посему незаконно поступают хулители и старающиеся покорить не приявшего еще уставов покорности. Ибо надлежит ждать и изучить способ покорения. Но о сем пространно рассуждали мы в состязаниях с противниками. Посему надлежит кратко высказать цель Апостола. Писал он Послание к Коринфянам, недавно еще освободившимся от эллинского баснословия, а баснословие эллинов исполнено всякого непотребства и неправды. Умолчав о другом и не скверня тем языка, скажу только, что поклоняются они богам-отцеубийцам и говорят, что дети восстали на родив ших, изгнали их из царства и восхитили себе владычество. Итак, поелику Апостол о Владыке Христе сказал великое, что Он испразднит всяко началство и всяку власть и силу, положит конец самой смерти и вся покори под нозе, то, чтобы коринфяне, увлекаемые оным баснословием, не предположили, будто бы и Христос с родшим Отцом делает то же, что сделали демоны, которым они кланялись, — по необходимости, сказав: яко вся покорена суть, присовокупил: яве, яко разве Покоршаго Ему вся, и еще прибавил, что и Сам Сын покорится Покоршему Ему всяческая. Ибо не только не покорит Себе Отца, но и Сам примет подобающую Сыну покорность. Посему как божественный Апостол, предусматривая вред, какой мог произойти от эллинского баснословия, употребив слова уничижительные, присовокупил это для пользы коринфян, так и прекословящие пусть определят вид оной покорности. Конечно, если хотят они уразуметь истину, Христос оказал послушание ныне, вочеловечившись и соделав наше спасение. Посему как же покорится тогда? Ужели тогда только предаст Царство Богу и Отцу? Если понимать это так, окажется, что Бог и Отец не имеет теперь Царства. Столько несообразности в утверждаемом противниками. Но Христос усвояет Себе и принадлежащее нам, потому что мы называемся Его телом, а Он именуется нашею Главою. Той грехи (недуги) наша прият, и болезни понесе (Мф.8:17). Так и словами псалма говорит Христос: Боже, Боже Мой: вонми Ми, вскую оставил Мя еси? Далече от спасения Моего словеса грехопадений Моих (Пс.21:2); тогда как греха не сотвори, ни обретеся лесть во устех Его (1Пет.2:22); но нашего рода устами делается Он, соделавшийся начатком нашего естества. Так усвояет Он Себе и нынешнее наше непослушание, и тогдашнюю покорность; и поелику, по избавлении от тления, покоримся мы, — говорится, что покорится Он. К сему разумению приводят нас следующие за тем слова. Ибо божественный Апостол, сказав: тогда Сам Сын покорится Покоршему Ему всяческая, присовокупил:


    Да будет Бог всяческая во всех.
     

    Теперь по сущности Он повсюду, потому что естество Его неописанно и о Нем, по апостольскому слову, живем и движемся и есмы (Деян.17:28); но не во всех по благоволению, потому что благоволит в боящихся Его и во уповающих на милость Его (Пс.146:11). Но и в них Он — не всяческая; потому что никтоже чист от скверны (Иов.14:4); и: не оправдится пред Тобою всяк живый (Пс.142:2); и: аще грехи (беззакония) назриши, Господи, Господи, кто постоит? (Пс.129:3). Посему хотя благоволит за то, в чем преуспевают, но не благоволит за то, в чем прегрешают. В жизни же будущей, когда прекратится тление и преподастся бессмертие, не будет места страстям; а по конечном изгнании страстей не воздействует уже ни один вид греха. Так наконец будет Бог всяческая во всех, когда все избавлены будут от грехопадений, и к Нему обратятся, и не приимут в себя наклонности к худшему. А что божественный Апостол сказал здесь о Боге, то в другом месте изрек о Христе; говорит же так: идеже несть Иудей ни Еллин, обрезание и необрезание, варвар и Скиф, но всяческая и во всех Христос (Кол.3:11). Но принадлежащего Отцу не приписал бы Сыну, если бы благодатию Божиею не научен был Его равночестию. Приступим же к истолкованию по порядку следующего.


    Понеже что сотворят крестящиися мертвых ради? Аще отнюдь мертвии не востают, что и крещаются мертвых ради?
     

    Крестящийся, говорит Апостол, спогребается со Владыкою, чтобы, приобщившись смерти, соделаться общником и воскресения. Если же тело мертво и не воскреснет, то для чего и креститься?


    Почто же и мы беды приемлем на всяк час?
     

    Сказав сие о всех вообще, Апостол говорит о себе.


    По вся дни умираю, тако ми ваша похвала, юже имам о Христе Иисусе Господе нашем.
     

    И преизбыток опасностей выразил, и обнаружил свою попечительность. Непрестанно, говорит, отдаю себя на явные смерти. Похвалою же своею он назвал веру коринфян, и сим убеждая их к вере.


    Аще бо по человеку со зверем боряхея в Ефесе, кая ми польза, аще мертвии не востают?
     

    По человече скому рассуждению, говорит Апостол, делался я пищею зверей, но чудесно спасен. Какой же для меня плод от сей опасности, если нет воскресения мертвых?


    Да ямы и пием, утре бо умрем.
     

    Пророческие это слова (Ис.22:13); и Апостол привел их кстати, как бы так говоря: излишен пост, излишне воздержание, насладимся удовольствиями настоящей жизни, потому что любителям добродетели не уготовано никакого воздаяния. Потом, пристыжая коринфян, говорит:


    Не льститеся: тлят обычаи благи беседы злы.
     

    Благими назвал здесь нравы легкомысленные, удобно обольщаемые.


    Истрезвитеся праведно, и не согрешайте: неведение бо Божие нецыи имут, к сраму вам глаголю.
     

    Как заблудившимся и упоенным неверием сказал: истрезвитеся. Весьма же премудро неверование воскресению назвал неведением Бога. Кто исповедует Бога ведети (Тит.1:16), тот верует, что Он праведен. Праведному прилично воздаяние. Но праведного воздаяния в настоящей жизни не видим. Посему исповедующему, что верует в Бога, должно ожидать воскресения. Потом Апостол представляет вопрос, предлагаемый неверующими, и говорит:


    Но речет некто: како востанут мертвии? Коимже телом приидут?
     

    Вопрос двоякий: и об образе воскресения, и о будущем качестве тела. Потом Апостол объясняет то и другое тем, что для людей всего известнее, и несмысленным называет того, кто неспособен уразуметь это.


    Безумне, ты еже сееши, не оживет, аще не умрет: и еже сееши, не тело будущее сееши, но голо зерно, аще случится, пшеницы или иного от прочих.
     

    Погляди на семена, смотри, что борозды подобны гробам, семена погребаются в них, как тела, потом дают росток и отпрыск. Не тело будущее сееши, то есть не колос, но голо зерно или пшеницы или иного от прочих. Весьма удачно заменил Апостол одни именования другими; не сказал: не произрастет, аще не умрет, но от нас взятые именования приложил к семенам, ими доказывая наше воскресение. Так же и Господь сказал: Аще зерно пшенично пад на земли не умрет, едино пребывает: аще же умрет, мног плод сотворит (Ин.12:24). Так Апостол, показав образ воскресения, показывает и качество тел.


    Бог же дает ему тело, якоже восхощет, и коемуждо семени свое тело.
     

    Ибо как от пшеницы родится пшеница, от чечевицы — чечевица и от каждого вида — тот же вид, так и наши тела воскреснут те же самые с большею славою, нетлением и бессмертием. Это же, как можно видеть, бывает и с семенами, ибо, будучи посеяны голыми, произрастают покрытые богатыми оболочками. Посему Апостол объясняет здесь то и другое: и образ воскресения, и качество тел. Потом говорит и о разделении воскресших.


    Не всяка плоть таже плоть: но ина убо плоть человеком, ина же плоть скотом, ина же рыбам, ина же птицам.
     

    Естество плоти, говорит Апостол, одно, потому что состоит из четырех стихий; но разность в виде. Посему и воскресение и преложение тел в нетление для всех также одно; но разность нравов производит разность воздаяний.


    И телеса небесная, и телеса земная: но ина убо небесным слава, и ина земным.
     

    Достойные небес облекутся славою, приличною небесным; а имевшие земной образ мыслей приимут одеяние, соответственное произволению. Так, произведя сие разделение и показав отлучение земных, показывает Апостол различие и между небесными. Ибо не все праведники соделаются причастниками одного и того же, но приимут воздаяние, соразмерное их преспеяниям. Сие и Господь предрек в Священном Евангелии, ибо сказал: обители многи у Отца Моего (Ин.14:2). Так и здесь сказано:


    Ина слава солнцу, и ина слава луне, и ина слава звездам: звезда бо от звезды разнствует во славе.
     

    Так и из праведников одни просветятся подобно солнцу (Мф.13:43), а другие подобно луне, иные уподобятся светлости самых блистательных звезд, а иные сравнятся с менее светлыми. Так, показав и это различие, Апостол переходит к учению об общем воскресении.


    Такожде и воскресение мертвых,
     

    то есть как показывает сравнение с семенами.


    Сеется в тление, востает в нетлении.
     

    В два или в три дня подвергается зловонному тлению, но освобождается от тления и восстает нетленным.


    Сеется не в честь, востает в славе.
     

    Ибо что бесчестнее мертвого тела?


    Сеется в немощи, востает в силе.
     

    Ибо что немощнее этого гноя или праха? Однако же приимет это негиблющую силу.


    Сеется тело душевное, востает тело духовное. Есть тело душевное, и есть тело духовное.
     

    Везде Апостол употребил слово сеется, повелевая несомненно верить, что посеянное произрастет. Называет же душевным, что управляется душою, а духовным — что домостроительствуется Духом. А таковую благодать многократно в большей мере приимут достойные. Посему-то данное ныне и именуется залогом (2Кор.1:22), потому что там дана будет во много крат большая благодать.


    Тако и писано есть: бысть первый человек Адам в душу живу, последний Адам в дух животворящ.
     

    Первое читали мы в Писании (Быт.2:7), а второе познали на самом деле. Второго же Адама Апостол назвал не живым, но животворящим духом, потому что всем подает жизнь, и жизнь вечную.


    Но не прежде духовное, но душевное, потом же духовное.
     

    Ибо по немощи душевного уготовано духовное врачевство.


    Первый человек от земли перстен; вторый человек Господь с небесе.
     

    Апостол дает разуметь Второе Его пришествие, потому что придет к нам с небеси.


    Яков перстный, такови и перстнии: и яков небесный, тацы же и небеснии: и якоже облекохомся во образ перстнаго, да облечемся и во образ небеснаго.
     

    Как стали мы участниками в клятве, наложенной на перстного праотца, и общниками в смерти его, так соделаемся причастниками славы Небесного Владыки. Ибо сие: да о6лечемся, — сказал Апостол в виде предречения, а не увещания.


    Сие же глаголю, братие, яко плоть и кровь Царствия Божия наследити не могут.
     

    Плотию и кровию называет Апостол природу смертную. А ей, будучи еще смертною, невозможно улучить Небесного Царства. Сие-то и присовокупил Апостол:


    Ниже тление нетления наследствует.
     

    Но явно, что, соделавшись нетленною, насладится обетованных благ.


    Се, тайну вам глаголю.
     

    Тайною называется, что не всем объявлено, но вверено одним друзьям. Посему Апостол утешает коринфян, объявляя им сокровенное.


    Вси бо не успнем: вси же изменимся.
     

    Ибо не только скончавшиеся восстанут нетленными, но и остающиеся еще в живых облекутся в нетление.


    Вскоре (έυ άτόμω) во мгновении ока.
     

    Апостол показал мгновенность воскресения. Называет же неделимым (άτόμου) самое тонкое тело, видимое в солнечном луче, которое не допускает сечения по чрезмерной малости, и мгновением ока назвал движение зеницы. А сим показал Божию силу, ибо и малейшей части времени не пройдет в бездействии между Божиим повелением и воскресением мертвых.


    В последней трубе.
     

    Будет же это, говорит Апостол, когда прозвучит последняя труба.


    Вострубит бо, и мертвии востанут нетленни, и мы изменимся.
     

    Не о себе сказал Апостол: мы, но о тех людях, которые в то время останутся еще в живых.


    Подобает бо тленному сему облещися в нетление, и мертвенному сему облещися в безсмертие.
     

    Апостол ясно дал знать, что воскреснет не другое что, но то самое, что истлевает, ибо, как бы неким перстом, указал на то словом: сему, говоря: тленному сему, и мертвенному сему.


    Егда же тленное сне облечется в нетление, и смертное сие облечется в безсмертие, тогда будет слово написанное: пожерта бысть смерть победою. Где ти, смерте, жало? Где ти, аде, победа?
     

    Божественный Апостол, так как созерцает самое исполнение, видит и победу Владыки, и воскресение мертвых, как бы воспевая торжество над врагами, изрек сию пророческую песнь (Ис.25:8; Ос.13:14).


    Жало же смерти грех.
     

    Ибо он предал смерти род наш.


    Сила же греха закон;
     

    потому что грех не вменяется не сущу закону. (Рим.5:13)


    Богу же благодарение, давшему нам победу Господем нашим Иисус Христом.
     

    Учение о воскресении Апостол по необходимости заключил песнопением.


    Темже, братие моя возлюбленная, тверди бывайте, неотступни.
     

    Дает им сие повеление, как колеблющимся.


    Избыточествующе в деле Господни всегда.
     

    Трудолюбиво собирайте богатство благочестия.


    Ведяще, яко труд ваш несть тощь пред Господем;
     

    потому что Судия правдив и подвижникам соплетает венцы (2Тим.4:8), делателям даст мзду (Мф.20:8). Так, после сего увещания Апостол советует позаботиться о служении святым.