|
|
|
Павел, зван Апостол Иисус Христов.
И самое начало показывает намерение осудить, ибо вразумляет их не на себя самих смело полагаться, но гораздо выше думать о спасшем их Боге. Поэтому Павел упомянул и об апостольстве, и о призвании, как бы так говоря: Вы заимствуете себе имена от людей, а я именую себя от призвавшего меня и поставившего апостолом Иисуса Христа.
И сие также обвиняет в разногласии; — ибо показывает согласие Отца и Сына. Апостол же вместе с сим дает нам знать, как безразлично употребляет он предлоги. Ибо здесь выражение кем (δί ού), которое единомысленные с Арием и Евномием отделяют Сыну, употребил, говоря об Отце, чего не сделал бы, если бы полагал, что выражение кем означает нечто меньшее, нежели выражение от кого (εξ ού).
Полагаю, что был он коринфянин; упоминает о нем и книга Деяний; блаженный Лука извещает нас, что эллины, схватив его при Галлионе, жестоко били ( Деян.18:17).
Церкви Божией сущей в Коринфе, освященным о Христе Иисусе, званным святым, со всеми призывающими имя Господа нашего Иисуса Христа, во всяцем месте, тех же и нашем.
Все сказанное содержит в себе врачевство от недуга, потому что связывает то, в чем, к несчастию, произошло разделение. И, во-первых, Апостол называет коринфян единою Церковию Божиею и прилагает: о Христе Иисусе, а не о том или другом. Называет же их и званными и святыми и связывает с уверовавшими в целой вселенной, научая, что надлежит не им только пребывать в единомыслии, но и всем, поверившим спасительной проповеди, иметь один образ мыслей, как оставляющим единое тело Владыки Христа. Слова же тех же и нашем поставлены в связи с словом Господь, то есть и мы, пишущие, и вы, читающие, имеем одного Господа, Иисуса Христа.
Благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа.
Благовременно пожелал им Апостол благодати и мира, как разделившимся и бывшим в раздоре друг с другом; подателем же благодати и мира представил не Отца только, но и Сына, доказывая сим равенство Отца и Сына.
Благодарю Бога моего всегда о вас, о благодати Божией, данней вам о Христе Иисусе.
Апостол, намереваясь обличать, услаждает сперва слух, чтобы соделать способным к приятию врачевства; между тем сказанное им и не ложно, потому что благодарил Бога за дары, действительно данные им. Выражает же это с большею ясностию.
Яко во всем обогатистеся о Нем, во всяцем слове и всяцем разуме, якоже свидетелство Христово извесися в вас.
Вот частные виды духовных дарований, ибо сазано: Овому Духом дается слово премудрости, иному же слово разума, о томже Дусе ( 1Кор.12:8). Часто же оставляет Апостол имя Христа, Сына, Господа, научая сим, то именоваться не от иного кого должно, но от Даровавшего спасение. А свидетельством называет проповедь Христову, потому что проповедующие как бы свидетельствуют как и к Тимофею пиша, сказал: Засвидетелствую убо пред Богом, оживляющим мертвых ( 2Тим.4:1 и 1Тим.6:13). Так и Господь изрек в Священном Евангелии: Проповестся сие Евангелие Царствия по всей вселенней, всем языком, во свидетелство им ( Мф.24:14). Извещением же Евангелия называет совершение чудесных знамений, потому что Ими доказывалась истинность проповеди.
Яко вам не лишитися ни во единем даровании
Ибо были причастны и пророчественной благодати, говорили разными языками, что яснее показывает Апостол впоследствии.
Чающым откровения Господа нашего Иисуса Христа.
Прияли же вы дарования сии, чтобы ожидать вам Второго пришествия Спасителева.
Иже и утвердит вас даже до конца неповинных в день Господа нашего Иисуса Христа.
Пожелал им и утверждения, и неукоризненности, а словом неповинных показал, что до времени остаются они повинными.
Верен Бог, Имже звани бысте во общение Сына Его Иисуса Христа Господа нашего.
Соделает же сие Даровавший вам и дарование всыновления, ибо общением Сына назвал Апостол всыновление. Сказано же верен в смысле: не лжив и истинен. И здесь также выражение Имже (δί ού) употребил об Отце, заграждая тем бесстыдные уста еретиков и научая, что оно не означает малости. Так, смягчив предварительно слух похвалами и благословениями, начинает обвинение, не открыто излагая оное, но присоединяя и увещание.
Молю же вы, братие, именем Господа нашего Иисуса Христа, да тожде глаголете вси, и да не будут в вас распри.
Прекрасно к прошению своему присовокупил имя Господа, ибо оно-то и было ими отвергаемо; от сего имени должно было и им именоваться, а они заимствовали себе прозвания от предстоятелей.
Да будете же утверждени в томже разумении и в тойже мысли.
Не за разность догматов укоряет их, но за споры и соперничество о предстоятелях: смысл проповеди, говорит Апостол, один (сие и выражает словами: в томже разумении), но расположение уже не одно (сие и означает словами: в тойже мысли). Посему умоляет их, одно содержа в мысли и одинаково разумея, не делать раздора и не препираться напрасно о настоятельствующих.
Возвестися бо ми о вас, братие моя, от
Хлоисовых. Так, может быть, именовался какой-нибудь дом; Апостол же не назвал по именам известивших его, чтобы не произвести между ними вражды.
показывает же, какого рода были состязания.
Глаголю же се, яко кийждо вас глаголет: аз убо есмь Павлов, аз же Аполлосов, аз же Кифин, аз же Христов.
Коринфяне именовали себя по именам других учителей, но Павел выставил свое и Аполлосово имя; приложил же и имя первоверховного Апостола, научая тем, что несправедливо даже и из сих имен делать такое употребление; сие яснее дознаем из следующего. Но весьма премудро поступил он, к другим именам сопричислив и имя Христово, показывая несообразность дела, а именно, что коринфяне в один ряд поставляли и Владыку, и рабов.
Иные не как вопрос, но как речь положительную читали это, утверждая, что Христом здесь названа Церковь, и толкуя сие так: худо поступили вь, разделив тело Христово. Но думаю, что сказано это вопросительно; сие показывает и присовокупляемое.
Еда Павел распятся по вас, или во имя Павлово крестистеся?
А сие значит: ужели Христос имеет разделяющих с Ним владычество и власть, и потому вы делитесь, и одни называетесь Его именем, а другие именами того или другого? Не Один ли за всех вас приял смерть? Не в Его ли имя прияли вы благодать крещения? Человеческих ли имен призывание даровало вам оставление грехов?
Благодарю Бога, яко ни единаго от вас крестих, точию Криспа и Гаиа: да не кто речет, яко в мое имя крестих. Крестих же и Стефанинов дом: прочее не вем, аще кого иного крестих.
Апостол усиливает обвинение каждым присовокупленным словом, но не поражает сильно обвиняемых, собственное свое лицо выставляя вместо коринфских учителей. Дает же разуметь, что называли себя по именам не только учителей, но и крестивших. Представляет и причину, по которой не крестил многих.
Не посла бо мене Христос крестити, но благовестити.
Хотя повелел то и другое, ибо сказал: Шедше научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа ( Мф.28:19), однако же проповедовать почетнее, нежели крестить, потому что крестить удобно всем, сподобившимся священства, а проповедовать — дело немногих, приявших дарование от Бога. После сего Апостол смиряет уже надменность величающихся красноречием и говорит:
Не в премудрости слова, да не испразднится Крест Христов.
Если бы пользовался я сладкоречием и силою слова, то не была бы видима сила Распятого. Всякий бы стал предполагать, что уверовавшие уловлены уменьем говорить. Но неученость проповедующих, препобеждающая гордящихся красноречием, ясно доказывает силу креста.
Слово бо крестное погибающым убо юродство есть, а спасаемым нам сила Божия есть. Писано бо есть: погублю премудрость премудрых, и разум разумных отвергу. ( Ис.29:14)
Под словом крестным Апостол разумеет слово о Кресте; погибающими называет неверующих, а спасаемыми — верующих, придавая наименование по тому концу, которого достигнут. Приложил же свидетельство Писания, научая сим, что издревле предвозвестил это Бог всяческих. Потом показывает нелживость предречения.
Где премудр? Где книжник? Где совопросник века сего?
Всех их препобедила проповедь крестная. Называет же премудрым украшающегося эллинским велеречием, книжником — иудейского учителя, величающегося ведением закона, и совопросником иудея и эллина, долго упражнявшегося в искусстве словопрения. Потом присовокупляет:
Не обуи ли Бог премудрость мира сего?
Премудростию мира сего называет не краснословие, потому что и сегоподатель — Бог: Он разделил языки и каждому уделил особое отличительное его свойство. Посему и эллинскому языку Он же дал выразительность. Но употребившие его не как было должно обратили его в обольстительную приманку и соделали вероятным исполненное заблуждений баснословие. Посему Апостол обвиняет не за красноречие, но за скрытую в оном лживость и говорит, что она обличена и оказалась буйством.
Понеже бо в премудрости Божией не разуме мир премудростию Бога, благоизволил Бог буйством проповеди спасти верующих.
Апостол разумеет две или, лучше сказать, три премудрости Божии Ибо доказал, что и мнимое буйство есть премудрость, и даже превосходнейшая прочих. Одна премудрость, говорит он, дана людям, по оной мы существа разумные, распознаем, что должно делать, изобрели искусства и науки, можем познавать Бога. Другая премудрость усматривается в твари, ибо видим величие неба, красоту солнца, сонм звезд, широту земли и моря, различие растений и животных и иное, чего не буду перечислять по одиночке. Третья же премудрость указывается премудростию Спасителя нашего, ее-то неверующие называют буйством. Говорит же Апостол и то, что людям, получившим от Бога естественное ведение, должно было руководствоваться тварию и поклоняться Создателю оной. Но поелику не восхотели они извлечь из сего пользы, то Человеколюбец иначе устроил их спасение, и тем, что несмысленные называют буйством, избавил их от прелести.
Понеже и Иудее знамения просят, и Еллини премудрости ищут. Мы же проповедуем Христа распята, Иудеем убо соблазн, Еллином же безумие.
У Господа иудеи требовали чудотворений; о сем извещают нас евангелисты; да и апостолам, вероятно (сие-то и сказал божественный Апостол), повелевали показать знамения. А эллины смеялись над неученостию, как именно и в Афинах сказали: Что убо хощет суесловивый сей глаголати ( Деян.17:18)? Но мы, говорит Апостол, презирая неразумие тех и других, проповедуем Владычнее страдание, хотя ясно знаем, что те и другие прекословят нам. И какая польза проповеди? Самем же званным Иудеем же и Еллином, Христа, Божию силу и Божию премудрость.
Одно и то же — и премудрость и буйство, и сила и немощь; буйство и немощь неверующим, премудрость же и сила верующим. Ибо и солнце — видящим свет, а слепотствующим тьма. Но не оно приносит тьму, а болезнь задерживает светлость луча. Так и гной неверия возбраняет свету Боговедения озарить душу. Надобно же знать, что премудростию и силою божественный Апостол назвал не Божество Единородного, но проповедь о Кресте, и обличает последователей Ария и Евномия, злонамеренно покушающихся доказать, что здесь премудростию именуется Бог Слово. Ибо отсюда заимствовали они хулу, какую подтверждают словами притчей.
Зане буее Божие премудрее человек есть: и немощное Божие крепчае человек есть.
Апостол буим и немощным Божиим, по мнению несмысленных, называет тайну Креста и доказывает, что она превозмогла и мудрых, и сильных.
Видите бо звание ваше, братие, яко не мнози премудри по плоти, не мнози сильни, не мнози благородни.
Не сказал: ни одного нет премудрого, ни одного сильного, ни одного благородного, потому что и из них были уверовавшие, но говорит: не мнози, потому что большее число уверовавших было из людей бедных.
Но буяя мира избра Бог, да премудрыя посрамит: и немощная мира избра Бог, да посрамит крепкая. И худородная мира и уничиженная избра Бог, и не сущая, да сущая упразднит.
Апостол буиим, немощным и худородным назвал по мнению человеческому, ибо истинное буйство — не неопытность в слове, но неимение веры; и немощность и худородство — не нищета, но нечестие и порочность нравов. Бог же всяческих неучеными победил ученых, нищими — богатых и рыбарями уловил вселенную.
Яко да не похвалится всяка плоть пред Богом.
Ибо если бы в самом начале, избрав отличающихся богатством и величающихся софистическим искусством, соделал их Бог проповедниками, то потерпели бы вред не одни прекословящие, но и сами проповедники, подумав, что своею силою преодолели они заблуждение.
Из Негоже вы есте о Христе Иисусе, Иже бысть нам премудрость от Бога, правда же и освящение и избавление, да якоже пишется, хваляйся, о Господе да хвалится ( Иер.9:24)
Апостол сказал: из Него, не в рассуждении создания, но в рассуждении спасения, ибо сказано: Елицы прияша Его, даде им область чадом Божиим быти, верующым во имя Его. Иже не от крове, ни от похоти плотския, ни от похоти мужеския, но от Бога родишася ( Ин.1:12-13). А поелику Апостол сказал, что буяя мира, и немощная, и худородная избра Бог, то по необходимости присовокупил: Из Негоже вы есте, объясняя сим дарованное благородство. Показал же и способ рождения, сказав: о Христе Иисусе, ибо не именем того или другого вы наименованы, но о Христе сподобились возрождения. Он даровал вам истинную премудрость, Он даровал вам отпущение грехов, сподобил оправдания, соделал святыми, избавив от диавольского мучительства. Посему надлежит вам хвалиться не каким-либо человеком, но спасшим Богом.
И аз пришед к вам, братие, приидох не по превосходному словеси или премудрости возвещая вам свидетелство Божие.
Апостол словом называет красноречие, а премудростию — искусство в слове и говорит: Я, пришедши к вам, не воспользовался ни тем, ни другим.
Не судих бо ведети, что в вас, точию Иисуса Христа, и Сего распята.
Кстати употребил слово: не судих, давая сим знать, что мог предложить им слово и о богословии, однако же преподал одно учение о Домостроительстве, хвалясь Владычним страданием.
И аз в немощи и страсе и трепете мнозе бых в вас.
Подвергался поруганиям, истязаниям, заключениям в узы.
И слово мое и проповедь моя не в препретелных человеческия премудрости словесех, но в явлении Духа и силы;
потому что свидетельством проповеди служило чудотворение Духа. Весьма прилично Апостол наряду с немощию страданий поставил и силу Духа.
Да вера ваша не в мудрости человечестей, но в силе Божией будет.
Для того именно Владыка не позволил нам пользоваться красноречием, чтобы вера ваша оказалась не подлежащею подозрению, как не силою слова увлеченная, но путеводимая силою Духа.
Премудрость же глаголем в совершенных: премудрость же не века сего, ни князей века сего престающих.
Поелику в сказанном прежде сего проповедь назвал буйством, употребляя название, данное неверными, то по необходимости показывает, что она для приявших истинную и совершенную веру действительно есть и именуется премудростию. Князьями же века называет софистов, стихотворцев, философов и риторов, как приобретших красноречием знаменитость в настоящей жизни.
Но глаголем премудрость Божию в тайне сокровенную, юже предустави Бог прежде век в славу нашу.
Не то говорит Апостол, что глаголем в тайне, но что сообщаем людям премудрость, сокровенную в тайне, которую не по какому-либо раскаянию домостроительствовал Бог ныне, но издревле и изначала предуставил, устрояя тем нашу славу, потому что не спасение только, но и славу подает верующим.
Юже никтоже от князей века сего разуме: аще бо быша разумели, не быша Господа славы распяли.
Князьями века сего назвал Пилата, Ирода, Анну, Каиафу и других начальников иудейских; говорит же, что они не знали Божией тайны и потому распяли Владыку. Посему-то и распинаемый Господь сказал: Отче, отпусти им, не ведят бо что творят ( Лк.23:34). А если бы знали, что спасительное страдание рассеет их по вселенной, спасение же дарует язычникам, то не отважились бы предать Господа на страдание. Посему и Владыка признал их достойными снисхождения. Но когда, по Воскресении Его из мертвых, по Вознесении на небеса, по Сошествии Всесвятого Духа, после многоразличных чудотворений апостольских, пребывали они в неверии, тогда предал осаде. Господом же славы назвал Распятого не потому, что страдание приписывает Божеству, но потому, что хочет показать чрезмерность беззакония согрешивших.
Но якоже есть писано: ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящым Его. ( Ис.64:4)
Поелику Апостол упомянул о неведении иудеев и сказал, что тайна Домостроительства была сокрыта, то по необходимости присовокупил, что о чем никто не слышал, чего никто никогда не видел и не помышлял самый ненасытимый ум, то уготовал Бог всяческих имеющим к Нему горячую любовь. О свидетельстве же не должно сомневаться 1, ибо достаточно и того, что блаженный язык изрек: якоже есть писано. А книга Паралипоменон извещает нас, что написаны были и другие многие пророчества.
Нам же Бог открыл есть Духом Своим.
Достаточно и сего в доказательство истины свидетельства, ибо приявший откровение Духа Божия в сем же откровении приял и знание о свидетельстве.
Дух бо вся испытует, и глубины Божия.
Сказал: испытует, подразумевая не неведение, но точное ведение. Ибо вскоре говорит то же и о Боге: Испытаяй сердца 2. Но если во втором месте означается неведение, то и в первом также. А если во втором ведение, то подобно сему и в первом. Как ведение показывает равенство, так неведение — неравенство. Ибо окажется и Бог не ведущим сердец человеческих, и Дух — глубин Божиих. И еще: если испытывать есть знак неведения, а испытывает Он все, то будет значить, что не ведает и всего. Но о сем пространнее говорено нами было в других местах. Посему обратимся к толкованию.
Кто бо весть от человек, яже в человеце, точию дух человека, живущий в нем? Такожде и Божия никтоже весть, точию Дух Божий.
Апостол показал, что испытание — признак не неведения, ибо присовокупил, что Он также весть Божия, как мы знаем собственные помыслы.
Мы же не духа мира сего прияхом, но Духа Иже от Бога, да вемы яже от Бога дарованная нам.
Апостол показал, что Всесвятой Дух не есть часть твари, но от Бога имеет существование. Ибо сие выражает словами: Мы же не Духа мира прияхом, то есть прияли не духа сотворенного и не чрез Ангела сообщено нам откровение тайн, но Сам от Отца исходящий Дух научил нас сокровенным тайнам.
Яже и глаголем не в наученых человеческия премудрости словесех, но в наученых Духа Святаго.
Поэтому не имеем нужды в человеческой мудрости; для нас достаточно учения Духа.
Духовная духовными сразсуждающе.
Ибо имеем свидетельство Ветхого Завета и им подтверждаем Завет Новый, потому что и Ветхий духовен. В намерении указать прообразы наших таин представляем на среду агнца и кровь, которою помазуются Праги, переход чрез море, токи из камня, подаяние манны и тысячи подобных событий, — и сими прообразами доказываем истину.
Душевен же человек не приемлет яже Духа Божия, юродство бо ему есть: и не может разумети, зане духовне востязуется.
Апостол человеком душевным называет того, кто довольствуется одними собственными своими помыслами, не допускает учения Духа и не может познать оного.
Духовный же востязует убо вся, а сам той ни от единаго востязуется.
Ибо кто сподобился благодати Духа, тот сам в состоянии учить других, а в обучении другими не имеет нужды.
Кто бо разуме ум Господень, иже изъяснит
и? Мы же ум Христов имамы. Апостол достаточно доказал, что Божественное учение ни в чем не имеет нужды. Ибо если не только Бог всяческих не имеет ни в чем нужды, но и премудрость Его непостижима, а сию премудрость сообщил Он и нам, то и мы не имеем нужды в учении так называемых мудрецов.
И аз, братие, не могох вам глаголати яко духовным, но яко плотяным.
Апостол коринфян назвал плотяными, как пристрастных к жизни сей, домогающихся того, что славно по людскому мнению, и обращающих внимание на богатство и красноречие учителей. И поелику сказанного было достаточно, чтобы поразить их, смягчает наносимый удар некоторым подобием. Яко младенцем о Христе, то есть вы плотяны, как новорожденные и несовершенные. Потом продолжает тот же переносный образ речи и говорит:
Млеком вы напоих, а не брашном: ибо не у можасте:
учение, говорит он, соразмерял я с немощию слуха и подражал отцу, который новорожденным младенцам предлагает сообразную с их возрастом пищу. Но ниже еще можете ныне: еще же плотстии есте. Потом яснее излагает обвинение:
Идеже бо в вас зависти и рвения и распри, не плотстии ли есте и по человеку ходите?
Все это доказывает, что вы не размышляете ни о чем духовном, но привязаны к земному.
Егда бо глаголет кто: аз убо есмь Павлов: другий же: аз Аполлосов: не плотстии ли есте?
Апостол опять выставляет свое имя и присоединяет к имени Аполлосову, показывая тем неприличие дела. Если, говорит, весьма неприлично именоваться Павловым, хотя я сподобился апостольской благодати и сделался вашим насадителем, то тем паче именоваться по имени других и злочестиво, и преступно.
Кто убо есть Павел, кто же ли Аполлос, но точию служителие, имже веровасте.
Иной есть Владыка, а мы Его рабы и служители вашего спасения. И комуждо якоже Господь даде. Между нами есть и разность. Если и участвуем друг с другом в общем деле служения, то благодать на сие приемлем каждый в своей мере.
потому что я первый проповедовал вам. Аполлос напои, — после меня поддержал мое учение. Бог же возрасти, потому что успех зависел от Божией благодати.
Темже ни насаждаяй есть что, ни напаяяй, но возращаяй Бог.
Ибо без содействия Божия напрасен наш труд.
Насаждаяй же и напаяяй едино еста.
Едино по участию в понесении труда, потому что оба служат Божией воле, но не едино по исполнению дела или по усердию, потому что в этом большое различие между служащими. Сие говорит и сам Апостол:
Кийждо свою мзду приимет по своему труду.
Не просто, говорит, по исполнению дела, но по труду в деле. Один часто с большим удобством приводит к Спасителю двести, а другой, подъяв больший труд, одного или двоих освобождает от прелести. То же видеть можно в рассуждении поста и целомудрия. Один, вспомоществуемый природою, без трудов преспевает в целомудрии; другой, борясь с естественными наклонностями, с великими трудами достигает желаемого. Один, имея горячее сложение, с большим мучением ждет вечера, не вкусив пищи. Другой проводит два и три дня и, хотя не вкушает пищи, не терпит большого труда. Посему-то правдивый Судия взирает не на дело, но на труд.
Богу бо есмы споспешницы.
Единомышленники Ариевы и Евномиевы Сыну не усвояли сего названия, именуют же Его работником, а божественный Апостол и проповедников истины называет споспешниками Божиими. Но и в сем великая разность: один споспешествует, как сын, а другиё, как благонамеренные рабы, исполняют Божию волю.
Божие тяжание, Божие здание есте.
И здание, и тяжание не того или другого, но Бога всяческих.
По благодати Божией данней мне, яко премудр архитектон основание положих.
Апостол, указав сперва на Божественную благодать, потом самого себя назвал премудрым архитектоном и говорит: Я первый положил в вас основания благочестия.
Ин же назидает: кийждо же да блюдет, како назидает: Основания бо инаго никтоже может положити паче лежащаго, еже есть Иисус Христос.
Должно назидать, а не основание полагать, потому что намеревающемуся созидать разумно невозможно положить другого основания. Сие основание положил и блаженный Петр, лучше же сказать — Сам Владыка. Ибо, когда Петр сказал: Ты еси Христос, Сын Бога живаго ( Мф.16:16), Господь ответствовал: На сем камени созижду Церковь Мою ( Мф.16:18). Посему не по человеческим именам именуйте себя, так как основание есть Христос.
Аще ли кто назидает на основании сем злато, сребро, камение честное, дрова, сено, тростие, когождо дело явлено будет.
Иные утверждают, что сие у Апостола сказано о догматах, а я думаю, что сие говорит он о деятельной добродетели и о пороке и предуготовляет обвинение впадшему в блуд. Златом же, сребром, камением честным называет виды добродетели, а дровами и сеном и тростием — дела, противные добродетели, которым уготован огонь геенский. Зависит же это не от неразности учителей, но от произволения учеников. Ибо учители предлагают Божественные наставления, а из слушающих одни уготовляют себя кто в злато, кто в сребро, кто в камение честное, тщательно внимая тому, что говорят им, другие же, живя опять в беспечности, подражают удобосгораемости дров, сена и тростия, избирая порок. А различие веществ обличит не настоящая, но будущая жизнь. Ибо сие сказал Апостол: День бо явит, то есть день Суда.
Зане огнем открывается: и когождо дело, яковоже есть, огнь искусит. И егоже аще дело пребудет, еже назда, мзду приимет. А егоже дело сгорит, отщетится: сам же спасется, такожде якоже огнем.
Учители обучают Божественному, а слушающие по свободному произволу избирают, что им делать. Но в день пришествия Спасителева будет истязание и точное исследование: и тех, которые жили хорошо, как золото и серебро, огонь сделает более блистательными, а делателей порока истребит наподобие дров, сена и тростия; учитель же, учивший, чему надлежало, не потерпит наказания, но удостоится спасения: ибо сие значат слова: сам же спасется, то есть учитель; дело же сгорит, то есть сгорят уготовавшие из себя лукавое дело. Так читая, с точностию найдем смысл сих письмен: а егоже дело сгорит, отщетится, такожде якоже огнем, то есть дело его сгорит от огня; сам же спасется, именно учитель; ибо неповинен в обращении их на худшее, так как преподал надлежащее учение: Если же кому угодно слова якоже огнем разуметь в связи не с делом, но с учителем, то пусть разумеет так, что учитель за них не потерпит наказания, но спасется, будучи и сам испытан огнем, точно ли жизнь его сообразна с учением. А что сказано это не о догматах, но о делах, свидетельствует и присовокупляемое. Ибо Апостол говорит:
Не весте ли, яко храм Божий есте, и Дух Божий живет в вас? Аще кто храм Божий растлит, растлит сего Бог: храм бо Божий свят есть, иже есте вы.
Ибо если храму, построенному из дерев, воздаем подобающее чествование, то гораздо справедливее посвящать Богу храмы словесные. Должно же заметить, что храмами Божиими назвал тех, в ком обитает благодать Духа. Ибо слово сие свидетельствует, что Всесвятой Дух есть Бог.
Никтоже себе да прельщает,
то есть высоко думая о красноречии и знатности рода. Ибо сие и присовокупляет Апостол:
Аще кто мнится мудр быти в вас в веце сем, буй да бывает, яко да премудр будет. Премудрость бо мира сего буйство у Бога есть.
Премудростию мира Апостол называет мудрость, лишенную благодати Духа, водящуюся одними человеческими помыслами. Ей-то повелевает не на себя полагаться, но хвалиться так именуемым буйством проповеди. К обвинению же такой мудрости присоединяет и свидетельства Писания.
Писано бо есть, запинаяй премудрым в коварстве их ( Иов.5:13). И паки: Господь весть помышления мудрых, яко суть суетна. ( Пс.93:11)
Так обличив суетную похвальбу учителей, обращает речь к тем, которые высоко о сем думают.
Темже никтоже да хвалится в человецех: вся бо ваша суть.
Аще Павел, или Аполлос, или Кифа, или мир, или живот, или смерть, или настоящая, или будущая, вся ваша суть: вы же Христовы. Христос же Божий.
Указал истинное богатство и Подателя богатства и научил презирать ничтожное. Ибо и мы, апостолы, говорит он, ради вас сподобились апостольской благодати, чтобы вам проповедать слово; вам дана и настоящая, и ожидаемая жизнь; да и самая смерть внесена в естество к вашей же пользе; и все видимое создано на вашу потребность, и ради вас уготовано ожидаемое. Посему надлежит вам быть в единении с Владыкою Христом, Который есть податель сих благ, а чрез Него в единении с Богом всяческих. Ибо с нами в единении Он по естеству, которое от нас восприял, и со Отцом по Божественной Своей сущности, потому что от Отца рожден по естеству. Христос Божий не как Божия тварь, но как Сын Божий. Если же прекословят единомышленники Ариевы и не хотят допустить разности отношения, то пусть и настоящее, и грядущее, и апостолов, и жизнь, и смерть назовут нашими творениями, потому что божественный Апостол сказал: вся ваша суть. Но не могут они сказать сего. Итак, сие наше по Божественной щедроте. Мы же Христовы, мы члены Христа как человека и твари Его как Бога. Христос же Божий как преискренний Сын, рожденный от Него по Божеству.
Тако нас да непщует человек, яко слуг Христовых и строителей тайн Божиих.
Кто хочет почтить нас, пусть почитает как слуг, уважает как строителей, соразмеряет чествование с нашим естеством. И божественный Апостол не только писал так, но и поступал. Ибо ликаонянам, покушавшимся принести жертву, возбранил это, вместе с Варнавою растерзав одежды и возопив: Подобострастна есма вам человецы ( Деян.14:15). Так и блаженный Петр сказал Корнилию: И аз сам человек есмь ( Деян.10:26).
А еже прочее ищется в строителех, да верен кто обрящется,
не для того, чтобы восхитить достоинство Владыки, но чтобы сохранить благорасположенность к Владыке.
Мне же не велико есть, да от вас истяжуся.
Сугубое возводит на них обвинение: и что не соразмеряют чести, но чтут без меры, и что, не имея права судить, судят, и судят не кого-либо, но учителей. Ибо не предпочитали бы одни того, а другие другого, если бы не присвоили себе права судить. Посему-то лишил их права судить, назвав уничижением для учителей — подлежать в деле своем суду учеников. Потом к уврачеванию их предлагает общее слово:
— человеческим же днем назвал кратковременность естественной жизни.
Но ни сам себе востязую. Ничесоже бо в себе свем, но ни о сем оправдаюся: востязуяй же мя Господь есть.
Что говорить о других? И я, в точности зная касающееся до меня и не сознавая за собою ничего законопреступного, не смею ни судить себя, ни признать себя невинным; ожидаю же Господня приговора. Никто же да не думает, что в словах ни о сем оправдаюся есть противоречие сказанному: ничесоже бо в себе свем. Не противоречит одно другому, а, напротив того, одно из другого следует. Нередко случается согрешать и не зная, даже признавая в себе сделанное справедливым; но иначе взирает на то Бог всяческих. Ибо сие дают видеть последующие слова:
Темже прежде времене ничтоже судите, дондеже приидет Господь, Иже во свете приведет тайная тмы, и объявит советы сердечныя, и тогда похвала будет комуждо от Бога;
то есть вы усматриваете видимое, а Богу явно и сокровенное. Но в настоящей жизни не все обнаруживает Он, в оной же все соделается явным. Посему ожидайте правдивого суда. Ибо тогда увидите правдивые приговоры. И поелику в сказанном прежде выставлял на среду себя самого, Аполлоса и Кифу, чтобы важностию лиц яснее показать неприличие сделанного, то наконец по необходимости в ясность приводит свое обвинение.
Сия же, братие моя, преобразих на себе и Аполлоса вас ради, да от нас научитеся не паче написанных мудрствовати.
Если мы учители учителей, от Бога приявшие проповедь, не возлагали на вас своих имен, но повелели называться от имени Христова, то вникните, какого нечестия исполнено ими сделанное! Ибо сие означают слова: да от нас научитеся, не паче написанных мудрствовати. Написано же: Аще кто хощет старей быти, да будет всем менший ( Мк.9:35), и: Кийждо, в немже призван бысть, в том да пребывает ( 1Кор.7:24).
Да не един по единому гордитеся на другаго.
Ибо коринфяне, разделившись на толки и положив называться одни именем одного, а другие именем другого, препирались одни с другими, и каждый толк усиливался своему учителю отдать первенство пред другими. Потом Апостол обращается уже к самим учителям.
Какой толк тебя поставил учителем? Почему не называешься одинаково учителем всех?
Что же имаши, егоже неси приял?
Почему так высоко думаешь о себе? По причине ли красноречия? Но Бог наделил тебя этим. По причине ли своего знания? И это — Божий дар. Или по причине совершаемых тобою чудес? И это — действие Духа.
Аще же и приял еси, что хвалишися яко не приемь?
Никто не думает о себе высоко по причине чужих у него залогов, но неусыпно блюдет их, чтобы сохранить давшему.
Се, сыти есте, се, обогатистеся.
Ни в чем не имеете нужды, обильно насладились всеми благами.
Мы еще бедствуем, подвергаемся страданиям за проповедь, а вы насладились Царством. И поелику Апостол сказал это, посмеиваясь над ними, то обнаруживает действительное свое к ним расположение.
И о дабы воцарилися есте!
Не только не завидую вам, но и желаю, чтобы насладились вы сими благами. Потом Апостол выражает безмерность смиренномудрия.
Да и мы быхом с вами царствовали.
Так выражается всегда Апостол о Владыке Христе: Аще терпим, с Ним и воцаримся ( 2Тим.2:11); потому что Христос истинно царствует, а искренние Его слуги причастники Его Царства; однако же и здесь по скромности употребил сие выражение, смиряя их гордыню.
Мню бо, яко Бог ны посланники последния яви, яко насмертники.
Если вы действительно ни в чем не имеете нужды и достигли уже обладания Царством, то мы, как видно, приведены в жизнь единственно на заклание. Ибо сие означается словом насмертники. Зане позор быхом миру и Ангелом и человеком. Дела наши выставлены на зрелище всем, Ангелы дивятся нашему мужеству; а из людей одни услаждаются нашими страданиями, другие состраждут, правда, но не имеют сил пособить нам.
Проповедуем то, что неверные признают буйством.
И чтобы удар не был очень силен, Апостол присовокупил:
то есть: О если бы имели вы истинное благоразумие!
Мы немощни, вы же крепцы: вы славни, мы же безчестни.
Потом Апостол перечисляет виды страданий.
До нынешняго часа и алчем, и жаждем, и наготуем, и страждем, и скитаемся, труждаемся, делающе своими руками.
Апостол всем этим обнаружил терпение, а в последующих словах изображает совершеннейшее любомудрие.
Укаряемы, благословляем: гоними, терпим, хулими, утешаемся.
Потом показывает крайнее уничижение.
то есть ничем не отличаемся от того, что в домах выбрасывается, как излишнее, овощи ли то, или очистки, или другое что подобное. Так маловажными признает нас большая часть людей.
Апостол как бы говорит сим: Свидетельствую великую благодарность. Сказал же он сие не о гонителях, но о приявших проповедь, почему присовокупил:
Не срамляя вас сия пишу, но якоже чада моя возлюбленная наказую.
И доказывает, что они действительно — порождение его.
Аще бо и многи пестуны имате о Христе, но не многи отцы: о Христе бо Иисусе благовествованием аз вы родих.
Прочих учителей Апостол назвал пестунами, а себя отцом, потому что он первый принес им евангельское учение.
Молю же вас, братие, подобни мне бывайте,
то есть смиряйтесь, как смиряюсь я; терпите, что я терплю; хвалитесь страданиями, а не дарованиями.
Сего ради послах к вам Тимофея, иже ми есть чадо возлюблено и верно о Господе, иже вам воспомянет пути моя, яже о Христе, якоже везде и во всяцей церкви учу.
К коринфянам расположение свое выказал Апостол тем, что послал Тимофея, а к Тимофею — любовь свою тем, что наименовал его чадом возлюбленным; объявил и другую его добродетель, назвав верным о Господе. Он, говорит Апостол, расскажет, как я действую, ибо путями называет образ действий своих. Но не сказал, что Тимофей известит о них, а — воспомянет; сие же слово обвиняет их в забвении, потому что были они самовидцами апостольской добродетели. Присовокупил же, что и во всех церквах обыкновенно преподает то же учение; и, в том обвинив вообще всех, произносит наконец приговор на впадшего в блуд.
Яко не грядущу ми к вам, разгордешася нецыи.
Предвидя его покаяние, богомудрый Павел не выставляет имени, чтобы не сделался известным всякому человеку, но сказал неопределенно: нецыи.
Прииду же скоро к вам, аще Господь восхощет, и уразумею не слово разгордевшихся, но силу.
Подвергну исследованию не красноречие, но образ действий. Потом подтверждает сие:
Не в словеси бо Царство Божие, но в силе.
Ибо для спасения недостаточно проповедовать о Царстве Божии, но надлежит и поступать достойно Царствия.
Что хощете? С палицею ли прииду к вам, или с любовию и духом кротости?
То и другое им отдает на выбор, ибо говорит: Приду, как сами пожелаете, или духовно, или в виде судии. Палицею же называет карательную силу, ибо ею лишил света очи Елимы ( Деян.13:11).
Отнюд слышится в вас блужение.
Апостол достаточно дал видеть чрезмерность неприличия, ибо, говорит, не должно и слышимо быть это; показывает же и великость беззакония.
И таково блужение, яковоже ни во языцех именуется.
На что не отважатся и обучавшиеся демонским учениям, на то отважились у вас.
Яко некоему имети жену отчую.
И в этом подивиться должно апостольской мудрости. Не сказал: мачеху, потому что имя сие выражает какую-то неприязненность, но жену отчую, то есть заступающую место матери, сочетавшуюся с отцом после собственной его матери, соделавшуюся для родителя тем же, чем была родившая его. Потом, оставив блудника, произносит обвинение на принадлежащих к его толку.
Высоко стали думать о себе, как имеющие многоученого наставника.
И не паче плакасте, да измется от среды вас содеявый дело сие.
Не дает противоречащих законов; не сказал: Почему не изгнали? Ибо выше запретил судить учителей; но — почему не плакасте, умоляя Бога, чтобы избавил от такой заразы?
Аз убо аще не у вас сый телом, ту же живый духом, уже судих яко тамо сый.
Пусть никто из вас не держится другого какого-либо мнения, потому что немедленно произношу приговор:
снова показал чрезмерность преступления.
О имени Господа нашего Иисуса Христа, собравшымся вам и моему духу, с силою Господа нашего Иисуса Христа, предати таковаго сатане во измождение плоти, да дух спасется в день Господа нашего Иисуса Христа.
Апостол в трепет приводящее составил судилище. Сперва собрал всех о имени Господа; потом и себя ввел по благодати Духа и показал, что Сам Владыка председательствует; изрекает приговор, предает исполнителю казни и определяет наказать одно только тело, потому что душе в самом наказании уготовляет целебное врачевство. Духом же называет здесь Апостол не душу, но дарование. Все это, говорит он, делаю для того, чтобы дарование сие сохранилось в нем до пришествия Спасителя нашего. А из сего научаемся, что на отделяемых и отлучаемых от тела Церкви наступает диавол, находя их лишенными благодати. Так отсекши блудника, Апостол объясняет причину, по которой соделано сие.
Не добра похвала ваша. Не весте ли, яко мал квас все смешение квасит? Очистите убо ветхий квас, да будете ново смешение, якоже есте безквасни.
Апостол ветхим квасом называет тот, который был в них до крещения, и повелевает очиститься от него, быть безквасными хлебами, не имея в себе никаких остатков этого кваса; и поелику упомянул о безквасных хлебах, а их вкушали иудей во время пасхи, то по связи речи присовокупил:
Ибо Пасха наша за ны пожрен бысть, Христос.
И мы имеем Агнца, Который приял на Себя, что за нас приносится в жертву.
Темже да празднуем не в квасе ветсе, ни в квасе злобы и лукавства, но в безквасиих чистоты и истины Апостол
держится того же переносного образа речи и показывает, что назвал он квасом и что — безквасием.
Писах вам в послании, не примешатися блудником;
не в другом, но в том же послании, ибо немного выше сказал: Не весте ли, яко мал квас все смешение квасит? Потом объясняет, о чем он писал:
И не всяко блудником мира сего, или лихоимцем, или хищником, или идолослужителем: понеже убо должни бы есте были от мира сего изыти.
Не узаконяю ничего для вас трудного, ибо не повелеваю вам совершенно отлучиться от чуждых вере. Это значило бы послать вас в другой какой-либо мир.
Ныне же писах вам не примешатися,
то есть писал к вам в следующем смысле:
Аще некий брат именуем будет блудник, или лихоимец, или идолослужитель, или досадитель, или пияница, или хищник, с таковым ниже ясти.
Если же с таковыми не должно иметь общения в пище обыкновенной, то тем паче в Таинственной и Божественной.
Что бо ми и внешних судити?
Не внутренних ли вы судите? Внешних же Бог судит.
Тех предоставляем суду Божию, а внутренних и нам повелено судить.
И измите злаго от вас самех.
Апостол привел Моисеево свидетельство ( Втор.17:7), подтвердив слово свое Божественным законом. А поелику к блудникам присоединил и лихоимца, то по необходимости и о сем предлагает учение.
Блаженный Феодорит прилагает сие замечание по той, вероятно, причине, что в указанном выше месте у пророка Исаии не точно читаются слова, приведенные Апостолом.
Слова сии читаются не в Послании к Коринфянам, но в Послании к Римлянам ( Рим.8:27).
|
|
|
